28 сентября, во Всемирный день права на безопасный аборт, российские феминистки и женские инициативы запустили флешмоб с хэштегом #28сентября. Многие медийные личности, активисты и активистки, поддержали флешмоб, высказались на тему возросшего репродуктивного давления на женщин и рекомендовали поддержать прочойс-инициативы.
За несколько дней до этого председатель Совета Федерации РФ Валентина Матвиенко и председатель Государственной Думы РФ Вячеслав Володин сообщили, что в ГД РФ будет внесен законопроект о запрете «пропаганды чайлдфри». Принятие такого закона может повлечь за собой непредсказуемые правовые последствия — вплоть до преследования женщин, которые пожаловались на трудности беременности и родов в соцсетях. Отказ от деторождения российские чиновники сейчас называют результатом западной пропаганды и деятельности враждебных режиму организаций. На фоне войны репродуктивное давление на граждан усилилось хотя бы на уровне риторики. Спикеры режима то и дело противопоставляют ценность многодетности якобы навязанному Западом гедонизму и «идеологии чайлдфри и ЛГБТ».
Репродуктивное давление до полномасштабного вторжения в Украину
Впервые идеи о необходимости запрета абортов по желанию, обязательной многодетности и отказа от применения контрацепции в России стали высказываться еще в 1990-е годы сторонниками двух разных консервативных групп. Одной из них были националисты («Русский общенациональный союз»), мечтающие о возрождении «Великой Руси» и «евразийском единстве славянских народов», а другой — люди, подхватившие идеи американского пролайфа (например, межрегиональная общественная организация «Жизнь»). В те годы казалось, что между этими двумя группами нет ничего общего, обе они были малочисленны и не имели серьезного влияния, а страна двигалась в сторону чего угодно, но только не радикального консерватизма. Однако маргинальные мечтания русских националистов и проамериканских пролайферов из 90-х стали воплощаться в реальность уже в нулевых годах.
Избыточная смертность, низкая рождаемость и снижение продолжительности жизни в 1990-х повлекли за собой демографический спад. Сперва рождаемость упала ниже уровня воспроизводства населения (2,1 рождения на одну женщину), а с 1992 года в России и вовсе стала ниже уровня смертности. Интенсивный рост смертности в 90-х на фоне низкой рождаемости привел к депопуляции, а пересечению этих тенденций демографы дали название «русский крест».
В 2000-е власти РФ вознамерились исправить демографическую ситуацию, принимая меры, которые должны были позитивно сказаться на рождаемости. Самой известной из них стала программа материнского капитала. Так, в 2007 году, в соответствии с программой, семьям выплачивали 250 тысяч рублей за рождение второго или последующего ребенка. Эти деньги можно было потратить на покупку жилья, вложить в будущее образование детей или пенсию их родительницы. Некоторые полагают, что благодаря материнскому капиталу на свет появилось 2–2,5 млн младенцев (по подсчетам независимого демографа Алексея Ракши) — это 7–9% от всех рождений или 13–17% от рождений вторых и последующих детей. Однако были и другие меры, запретительно-ограничительного характера, о которых в публичном поле говорили реже.
Так, до конца 2007 года существовал список социальных показаний для аборта на сроке до 22 недель (например, смерть мужа или его инвалидность, попадание женщины в места заключения и т. п.). К началу 2008 года осталось только одно социальное показание — изнасилование. Все остальные аборты по желанию стали возможны на сроке только до 12 акушерских недель. Также был сокращен список медицинских показаний к прерыванию беременности: из 135 видов показаний убрали более 90. Тогда же Минздрав РФ взял курс на снижение числа кесаревых сечений и увеличение количества естественных родов. Связь этой меры с показателями рождаемости кажется не совсем очевидной, но она есть. Дело в том, что кесарево сечение ограничивает число возможных деторождений максимум до 3–4, в единичных случаях — пятью, а естественным путем можно родить и 10, и 20 детей. При этом в акушерской среде в это время начинает формироваться крайне циничная позиция — мол, ну и что, если ребенок погибнет в родах, зато рубца на матке не будет, еще родит.
Первые меры по репродуктивному давлению на женщин были приняты в середине нулевых, но в основном остались незамеченными. Материнский капитал стимулировал рождение вторых и третьих детей у поколения 70-х годов, а следующее и более многочисленное поколение 80-х в ту пору только достигло репродуктивного возраста. Мотивирующие и поощрительные меры со стороны государства постоянно детально освещали федеральных СМИ, в отличие от сокращения медицинских и социальных показаний к абортам. Тогда казалось, что эти изменения незначительны и не смогут ограничить женщинам доступ к прерыванию беременности, ведь аборты по желанию по-прежнему были еще доступны. Вскоре ситуация понемногу начала меняться. В 2011-м появились «дни» и «недели тишины» (семь дней после обращения в клинику с просьбой о прерывании беременности, в течение которых женщина может пересмотреть решение), в 2012-м появились «доабортные психологические консультации», а в 2013-м году ввели запрет рекламы абортов.
Ситуация с репродуктивными правами стала меняться к худшему в 2014-м. С падением рубля и реальных доходов населения к 2016 году маткапитал исчерпал свою эффективность, а в активный репродуктивный возраст начало входить малочисленное поколение 90-х. Тогда же появляется пропагандистская идеологема «традиционных ценностей», обсуждается тема «цивилизационного противостояния России и Запада», усиливаются консервативные настроения и роль чиновников РПЦ в социальной политике.
Депутаты-традиционалисты и представители РПЦ стали каждые несколько месяцев призывать то вывести аборты из обязательной системы медицинского страхования, то запретить их в частных клиниках, по регионам «расползлись» антиабортные инициативы, спонсируемые государством, церковью и православным олигархом Константином Малофеевым. Будучи ортодоксальным русским националистом, он выступил создателем православно-консервативного телеканала «Царьград», спонсором для многих пролайферских организаций, а также лоббистом поправок о «семейных ценностях» в Конституцию РФ и репрессивных законов против ЛГБТ и чайлдфри. Врачи некоторых клиник стали препятствовать прерыванию беременности: затягивать допустимые сроки аборта, обманывать пациенток, транслируя миф о том, что после аборта они не смогут забеременеть. На самом деле доля осложнений после аборта в России уже к 2002 году составляла всего 1,4%. В целом риск процедуры, выполненной специалистами в стерильных помещениях, для здоровья и жизни женщины минимален и составляет 0,3%.
В 2016–2018 годах в ряде регионов России были временно введены запреты на аборты. В Приморском крае в августе 2016 года такой запрет был введен на три дня в рамках государственной акции «Подари мне жизнь». В 2017 году в Чувашской Республике запретили аборты в Международный день защиты детей. В июле и августе 2018 года вводился временный краткосрочный запрет абортов в Рязанской области, Приморском крае и Республике Саха.
В 2017 году Минздрав распространил методическое письмо для медиков, в котором рекомендовалось отговаривать женщин от прерывания беременности. Тогда же власти в отдельных регионах страны проводили эксперименты по введению стимулирующей оплаты медикам: врачи получали надбавку за каждую женщину, которая отказалась от аборта. Оценка эффективности женских консультаций стала включать в себя количество абортов: чем меньше, тем эффективнее. Государство принялось подталкивать гинекологов к тому, чтобы те действовали не в интересах пациентки, а исключительно ради сохранения. Появилась пропаганда «жизни с момента зачатия» и материнства как главной миссии в жизни каждой россиянки. Чиновники и пропагандисты обратились к образу России, которой никогда не существовало, — некой фантазии на тему американской эпохи «бэби-бума» 1950-х годов в российских декорациях.
Профильные специалисты, действительно переживающие за женское здоровье, а не за показатели псевдоэффективности работы, пытались отбиваться от нововведений, как могли. Например, благодаря усилиям активистов и правозащитных организаций противникам абортов не удалось в 2017 году протащить через Госдуму РФ законопроект об обязательной демонстрации пациентке «сердцебиения плода» и доабортной психологической консультации. Правда, это не помешало гинекологам начать обманывать женщин, утверждая, что консультирование с психологом обязательно.
Примерно в то же самое время вошел в оборот пропагандистский нарратив РПЦ о якобы огромном ежегодном количестве абортов в России. На самом деле количество прерываний беременности по желанию ежегодно снижалось в 2010-е годы и быстро достигло среднеевропейских величин. Сказывались не столько первые ограничения доступа к абортам, сколько низкое количество фертильных женщин из-за малочисленности поколения 90-х, а также рост сексуальной грамотности, включая информацию о способах контрацепции. Важно здесь и то, как ведется учет прерываний беременности в российских ведомствах. В статистику Минздрава и Росстата попадают в том числе и самопроизвольные выкидыши, и аборты по медицинским показаниям, и замершие беременности. Например, по данным Росстата, в 2021–2022 годах число абортов в Российской Федерации снизилось на 3,9% до 395 201; число медицинских абортов по желанию женщины снизилось на 5,3% до 179 387. Таким образом, количество абортов по желанию не составляет среди общего учтенного их числа даже половины. В 2020 году Минздрав пытался изменить перечень медицинских показаний к прерыванию беременности, однако возмущение и противодействие феминистских сообществ, прочойс-инициатив и правозащитных организаций помешало это сделать.
Период пандемии коронавируса стал чрезвычайно сложным временем и для женщин, планирующих стать мамами, и для тех, кто столкнулся с нежелательной беременностью. Резко выросла материнская смертность по всей России. Когда разбушевался вирус, аборт стало сделать крайне сложно. В те месяцы от некоторых женщин требовали отрицательного теста на ковид, сделанного в тот же день, или положительного анализа на антитела; другим сообщали, что медицинское учреждение проводит в ковидный период только экстренные оперативные вмешательства и манипуляции, а аборт — это плановая процедура.
В 2020–2021 годы российские власти еще сильнее озаботились демографическими проблемами. Сказалось сочетание двух факторов. Во-первых, ковид повлек за собой множество смертей среди многочисленного поколения 50-х и первой половины 60-х годов рождения. Впервые за долгое время стала падать именно женская продолжительность жизни — и именно за счет ковидной смертности пенсионерок и людей предпенсионного возраста. Тогда же выяснилось, что малочисленное поколение россиянок 90-х годов рождения «перерожать» эту избыточную смертность никак не может, а большинство женщин 80-х годов рождения свои репродуктивные планы уже реализовало. Для наглядности: в 2021 году женщин возрастом от 20 до 29 лет в РФ было меньше на 37,5%, чем женщин того же возраста в 2010.
Тогда Минздрав принимает самое иррациональное решение из всех возможных — попытаться выжать из молодых россиянок как можно больше деторождений. Чтобы побудить женщин рожать первых детей, большую часть маткапитала перенесли на первенца: сумма составила 467 тысяч рублей (ежегодно ее индексируют с учетом инфляции, в 2024-м она выросла до 630 тысяч). Маткапитал за второго ребенка сейчас — 833 тысячи, но если мать уже получала выплаты на первенца, то только 203 тысячи.
Такая мера приводит только к снижению рождаемости вторых и последующих детей, но не повышает рождаемость первых. Как правило, люди, планирующие рождение детей, одного ребенка заводят почти в любом случае, а вот второго и третьего уже по возможности. Что же касается тех, кто категорически не желает заводить детей, — несколько сотен тысяч рублей вряд ли способны мотивировать их стать родителями. В этом смысле рождение первенца — вопрос, в гораздо большей степени связанный с ценностными ориентациями и жизненными целями, чем рождение последующих детей. Демографы утверждают, что по-настоящему эффективной для повышения рождаемости в 2020–21 годах могла бы стать мера стимулирования рождений вторых, третьих, четвертых детей у женщин более старшего поколения, желающих родить еще, но не имеющих материальной возможности это сделать. Рано или поздно результаты этой неудачи должны были повлиять на политику государства в репродуктивной сфере, что и произошло в 2023–24 годах.
В краткой истории репродуктивного давления, которое становилось все более интенсивным с 2014 по 2021 год, стоит обратить внимание на несколько моментов. Именно в этот период некоторые ограничения репродуктивных прав, которые после февраля 2022 года мы стали наблюдать по всей России, были введены в качестве пробных мер в нескольких российских регионах. Иногда что-то об этом становилось известно на общероссийском уровне — например, скандальная история, как женщин в Белгородской области, желающих сделать аборт, отправляли на обязательную беседу со священником. Но это только верхушка огромного айсберга. Когда в середине 2010-х шли дискуссии о введении в школах «Основ православной культуры», жители некоторых регионов удивлялись, ведь у них эти уроки были обязательными в пятом классе еще более чем за 10 лет до этого.
Тренировочный полигон: регионы «православного шариата»
Сегодня школьникам на Сахалине показывают видео процедуры аборта, пропагандист Борис Корчевников разъезжает по стране со своим пролайферским фильмом «Мамино письмо», а чиновники из разных городов обещают демонстрировать его киношедевр в школах. Все это кажется куда менее неожиданным, если знать историю репродуктивной политики, которая обкатывалась в середине нулевых в некоторых российских регионах «православного шариата». Женщины из Курска рассказывают, как в 2004 году в школу к ним приходили священники и показывали ролик «Безмолвный крик». И если москвички удивляются наличию пролайферской рекламы на улицах и в общественном транспорте, то в Курске еще в 2014-м году пролайферы завесили почти все рекламные щиты на главной улице баннерами с надписями «Мамочка, не убивай меня!». Пролайферская пропаганда присутствовала с тех пор на центральных городских улицах постоянно, а гигантскими плакатами «Аборт — убийство!» прикрывались даже строящиеся объекты. В последние пару лет их стали заменять на рекламу воинской службы.
Большинство антиабортных ограничений в масштабах страны, которые вводятся сейчас, так или иначе до этого отрабатывались либо в Курской и Белгородской областях (в основном там), либо в Республике Мордовия, Чувашской Республике и других регионах Поволжья. К ним относится запрет «склонения к абортам» среди медиков, вывод услуги прерывания беременности из частных клиник, принудительные вручения пинеток и открыток «Я стану мамой» желающим сделать аборт, обязательные консультации со священником и соцработником (а не только с психологом), требования пригласить на консультацию мужа/партнера или взять у него письменное разрешение на аборт.
«Репродуктивная мобилизация» и «демографическая спецоперация»
В 2022 году из России массово уезжали люди, выступившие против полномасштабного вторжения в Украину, опасавшиеся репрессий и мобилизации. Если говорить об их количестве, то по отношению к общему числу населения их оказалось не так уж много. И все же с демографической точки зрения их отъезд стал катастрофой: уезжали именно молодые, экономически активные, образованные люди.
Если рассматривать смертность в результате боевых действий, то она составляет более 120 тысяч погибших по оценкам независимых медиа и более 400 000 погибших по данным американских ведомств. Гибнут в основном молодые и совсем юные мужчины, большинство из которых еще не успели обзавестись даже одним ребенком. Из-за военных действий сильно упала рождаемость в приграничных регионах и оккупированном Крыму. В сочетании с избыточной ковидной смертностью 2020–21 годов и падением рождаемости вторых и последующих детей из-за переноса основной части материнского капитала на первенцев демографическая картина стала напоминать «русский крест» 90-х.
Мы не располагаем полными и точными данными о смертности за 2022 год. Часть информации засекречена, многие погибшие оказались в списках пропавших без вести. Однако паника государственных чиновников, депутатов, представителей профильных ведомств в 2023 году показывает, что демографические результаты 2022-го удручают.
В ответ на это в 2023–2024 гг. государственный аппарат ударил по сфере репродуктивных прав всей своей репрессивной мощью. Сначала Минздрав объявил об ограничении свободной продажи средств экстренной контрацепции, затем все-таки разрешил часть из них продавать безрецептурно. Однако отдельные губернаторы, настроенные против абортов, взяли эту ограничительную методику на вооружение и негласно запретили продавать любые виды экстренной контрацепции без рецепта. В целом же по России был резко ужесточен доступ к экстренной контрацепции с мифепристоном, составляющей половину из всех имеющихся в данной категории лекарственных препаратов. Для защиты права женщин России на доступ к экстренной контрацепции активистками был создан специальный Фонд, обеспечивающий препаратами бесплатно всех нуждающихся за счет донатов.
В 2024–25 учебном году в некоторых школах появились уроки семьеведения, призванные возродить у школьников интерес к «традиционным ценностям». В отдельных регионах страны (помимо вывода абортов из частных клиник и запретов «склонения к абортам») возник ряд оригинальных инициатив — плата за рождение детей от участников «СВО» или 100 000 рублей студенткам до 25 лет, родившим живого ребенка (да, при смерти ребенка в родах оплата не полагается).
Государство готово принуждать к родительству уже даже не молодых, а совсем юных людей. Для этого предпринимаются меры по нескольким направлениям: сначала нынешних школьников и школьниц, по сути, лишают информации о методах контрацепции и возможности репродуктивного выбора, потом не дают приобрести средства экстренной контрацепции, а затем ограничивают доступ к аборту. Ставка делается на совсем юных людей, потому что, как правило, у них нет финансовых возможностей сделать аборт в другом регионе или стране. При этом школьники и школьницы (а иногда студенты и студентки) чаще всего имеют весьма слабые представления о том, какие затраты влечет за собой рождение ребенка, как раннее материнство сказывается на дальнейшем профессиональном развитии, карьере, уровне жизни. Юных людей легче обмануть и заставить сохранить беременность. Сейчас в Госдуме РФ работают над созданием отдельного статуса некой «студенческой семьи», который должен будет официально закрепить приоритет деторождения еще в процессе учебы.
В сентябре 2024 года стало известно, что москвичкам и жительницам Челябинской области начали рассылать SMS или звонить с предложением сдать анализ на антимюллеров гормон (АМГ), который якобы позволяет оценить уровень фертильности. При этом на самом деле оценивать только уровень АМГ без других анализов и у женщин, которые еще не достигли возраста пременопаузы, не имеет смысла. Некоторые медицинские работницы и правозащитницы в сфере репродуктивных прав полагают, что оценка уровня АМГ у женщин распространится вскоре по всем регионам и ляжет в основу разработки системы медицинских противопоказаний к аборту. В худшем случае будут введены рецептурные продажи гормональной контрацепции, и к медицинским противопоказаниям отнесут низкий уровень данного гормона. Возможно, что за основу возьмут противопоказания к проведению стерилизации: ее сейчас разрешается делать только людям старше 35 лет или имеющим минимум двоих детей.
Также вызывают настороженность периодически повторяющиеся предложения о запрете свободной продажи детских молочных смесей. В России уже достаточно давно во многих роддомах женщин принуждают к обязательному грудному вскармливанию новорожденных, отказываясь выдавать смесь для питания младенцев. Возможная рецептурная продажа смесей окончательно привяжет молодых матерей к дому, увеличит зависимость от партнеров и лишит часть женщин способности работать в декрете. При этом Минюст разрабатывает законопроект, предусматривающий обязательную досудебную примирительную процедуру по делам о расторжении брака, а с 1 января 2025 года плата за расторжение брака с каждого супруга увеличится с 650 до 5000 ₽. Такие меры выглядят как попытка государства заставить женщин оставаться в насильственных отношениях и любой ценой рожать больше детей. Уже упомянутый законопроект о «запрете пропаганды чайлдфри» при этом может полностью отнять возможность не только говорить о свободе репродуктивного выбора, но и жаловаться в соцсетях и обычных разговорах на медработников и родственников, принуждающих к деторождению.
Сейчас в России складывается беспрецедентная ситуация. Никакой обязанности деторождения для всех и «репродуктивной повинности» в законах пока что не прописано. Традиционалисты любят проводить аналогию между деторождением как долгом женщин и защитой родины как долгом мужчин. Однако если про обязательную службу в армии все еще можно говорить в аккуратных формулировках, то в сфере репродуктивных прав рассказывать про отказ от деторождения вскоре станет невозможным без последующих штрафных санкций. У нас не «репродуктивная повинность» — у нас «демографическая спецоперация».
В свете всего этого РПЦ и консервативные объединения граждан активно распространяют следующий пропагандистский нарратив: «Россия воюет на два фронта — один фронт на “СВО”, другой — борьба с абортами, бездетностью и малодетностью». Православные священники-государственники, представители консервативных сообществ и провоенные телеграм-каналы публикуют видео, где (по их утверждениям) бойцы «СВО» с фронта обращаются к властям с требованиями запретить аборты. Также в сети распространяются интервью российских военных, объясняющих, что пошли воевать для защиты «наших семейных ценностей».
Сложившаяся ситуация объясняется не только реакцией чиновников на показатели смертности и рождаемости. Общий консервативный поворот породил рост популярности не столько новых «традиционных», сколько старых патриархальных ценностей среди отдельных групп граждан. В авторитарных государствах, ведущих войну, почти всегда происходят милитаризация материнства — своеобразная «репродуктивная мобилизация». Женщины начинают восприниматься исключительно как ресурс для воспроизводства, который нужно использовать максимально эффективно. Отсюда и следуют идеи о необходимости начинать рожать как можно раньше и как можно больше детей. Нынешние пропагандистские установки, в которых социальные роли женщин расписаны только как «жена» и «мама», а к полноценной семье приравнивается уже не просто семья с детьми, а именно многодетная семья, можно сопоставить с пропагандистскими установками государств, участвовавших в войнах XX века, — и увидеть ряд интересных совпадений, за упоминание которых в России можно оказаться привлеченным к уголовной ответственности.
Вполне вероятно, что до конца 2024 года нас ждут новые ограничительно-запретительные меры, включая те, что затронут репродуктивные права женщин. Однако женщины не готовы сдаваться. Так, помимо Фонда хранения экстренной контрацепции, российские активистки создали информационный портал «Право на аборт», где собрана база данных о законах, политике и медико-санитарных стандартах в отношении аборта в России, а Феминистское антивоенное сопротивление проводит кампанию за репродуктивные права под лозунгом «Сам воюешь — сам рожай!». Сейчас только практические активистские инициативы, объединяющие неравнодушных граждан, могут помочь в какой-то мере компенсировать антиабортные настроения консерваторов и лояльных военному режиму чиновников.
