В этом тексте «трансгендерные люди» используется как зонтичное определение, включающее в себя как трансженщин и трансмужчин, так и небинарных людей, а также всех, кто идентифицирует себя с этим термином.
Если попытаться ответить на вопрос о том, как сегодня живут трансгендерные люди в России, то самым точным ответом будет — «по-разному». Слишком часто активист:кам и правозащитни:цам приходится отвечать на этот вопрос так, чтобы убедить не слишком заинтересованную аудиторию в том, что транслюдям необходима помощь и поддержка. И мне как трансгендерному человеку кажется, что из-за этого картина остается упрощенной и объективирующей: будто мы можем рассказывать про себя только как про жертв насилия и дискриминации.
Но это не значит, что у транслюдей в России все отлично. Усиление репрессивной политики против ЛГБТКА-людей после начала полномасштабного вторжения России в Украину и запрет трансгендерных переходов летом 2023 года серьезно ударили по транслюдям. «Накануне запрета был ажиотаж, все старались в последний момент успеть на [медицинские] комиссии, которые еще принимали; пройти врачей; сменить документы, потому что ничего не было ясно, как будет потом. Было такое ощущение, апокалиптическое, — рассказывает Н., анонимный трансактивист из российского мегаполиса. — Многие впадали в отчаяние, потому что у них не было возможности тогда это сделать, например, из-за отсутствия денег или потому что они несовершеннолетние. Некоторые говорили, что покончат с собой, потому что раньше у них была надежда, а теперь все как будто рухнуло».
Однако запретом транспереходов власти не ограничились: в ноябре 2023 года Верховный суд объявил ЛГБТКА «экстремистской организацией», запрещенной в РФ. Это решение открыло новую эру криминализации: даже уголовную статью за «мужеложство» в СССР, отмененную в 1993 году, можно назвать менее жестокой, потому что максимальное наказание по ней составляло пять лет лишения свободы. Теперь за связи с «экстремистской организацией» могут посадить на десять лет. И первые преследуемые по «экстремистскому» сценарию уже есть: штрафы и аресты получили несколько людей за такие «проявления экстремизма», как радужные серьги и фотографии с радужным флагом, а трех сотрудников оренбургского квир-бара Pose уже полгода держат в СИЗО по обвинению в «организации экстремистской организации» за то, что в баре выступали травести-артистки.
Репрессивное законодательство легитимирует насилие и ненависть. Политики все чаще рассуждают об «извращенцах, которые хотят менять детям пол», а также повторяют трансмизогинные истории о «мужчинах, которые притворяются женщинами». Такие заявления делают и Путин, и пропагандистские СМИ. Официальный дискурс развязал руки праворадикальным группировкам, а также привел к усилению агрессии и обострению проблемы домашнего насилия.
И тем не менее даже в темные времена люди продолжают проживать повседневность, какой бы далекой от нормы она ни была. В этой повседневности находится место самым разным чувствам и ситуациям: от боли, страха и отчаяния до радости, силы, сопротивления и близости.
Жизнь в полуподполье
Дискуссии о жизни транслюдей в России в последние годы часто сосредоточены на теме эмиграции. Не существует статистики о количестве уехавших из страны трансгендерных людей, но, по наблюдениям активисто:к, многие эмигрировали после 24 февраля 2022 года или планируют сделать это в ближайшем будущем. При этом эмигрировать все, конечно, не могут. По подсчетам (если опираться на исследования, которые утверждают, что около 1–3% людей в мире могут быть трансгендерными), в России проживает около 1,5 миллионов транслюдей. Невозможно переместить их всех в другие страны, особенно если вспомнить, что в мире уже разворачивается кризис беженства.
Кроме того, трансгендерные люди не являются «исчерпаемым ресурсом». Почти все мы выросли в обычных цисгендерных и гетеросексуальных семьях, и несмотря на запрет «пропаганды», транслюди и дальше будут рождаться в России. А еще трансгендерные люди — группа, которая подвергается системной дискриминации и имеет недостаточно ресурсов. За последние годы сразу несколько трансгендерных и квир-бежено:к покончили с собой в лагерях для беженцев в Нидерландах из-за тяжести эмиграции.
Поэтому многие транслюди остаются в стране и занимаются активистской и волонтерской работой в сообществе. Как и некоторые другие активист:ки, я считаю, что сейчас не лучшее время для того, чтобы подробно описывать в медиа ситуацию с российскими трансактивизмом и трансмедициной. Хрупкие системы взаимной поддержки, которые позволяют некоторым трансгендерным людям получать помощь, слишком уязвимы в условиях полицейского репрессивного государства. Я не берусь прогнозировать, какие описания могут привести к усложнению ситуации, поэтому по меньшей мере в этом тексте не будет развернутых историй на эту тему.
Сам факт того, что деталей текущей ситуации нужно избегать — своего рода ее характеристика. После 2023 года трансгендерное сообщество России ушло в подполье. Закрылись многие места, где транслюди могли общаться, исчезли сервисные организации, которые помогали найти нужные услуги без трансфобии. Активист:ки, которые остаются в стране, сохраняют анонимность. Н. рассказывает: «Мы как будто бы откатились на пару десятков лет назад. Тогда тоже все обсуждалось только по секрету, на анонимных форумах. Это морально сложно, потому что в последние годы до войны было небольшое, но все же открытое сообщество, люди вели блоги, публично выступали на мероприятиях. Сейчас этого стало меньше в разы, многие инициативы удалили свои страницы и статьи из открытого доступа, чтобы никого не подставлять».
К., трансдевушка, которая живет в одной из национальных республик России, говорит, что главная проблема для нее сейчас — это одиночество. После начала полномасштабного вторжения в Украину она выходила на протесты, ее задержали и назначили административный арест. После этого К. уехала из страны на несколько месяцев, но ей пришлось вернуться, сначала — чтобы сменить документы, а затем — из-за необходимости помогать тяжелобольным родственникам. «Я живу в провинциальном городе, мне как трансдевушке-лесбиянке крайне сложно найти не то что отношения, а даже просто дружбу. Интересно, что я гораздо чаще встречаю трансфобию от молодежи, от людей моего возраста, чем от старших. Даже мои пожилые соседи знают, что я трансперсона, но от них никакой агрессии. А недавно я устраивалась на работу, и надо было пройти медкомиссию. Меня отправили к гинекологу. От врачей тоже никакой агрессии не исходило, только удивление и вопросы. Более того, некоторые врачи выражали недовольство тем, что в России запретили переход. А вот молодежь бывает трансфобная и агрессивная, однажды меня здесь избила группа молодых людей».
Как транслюдей в России поддерживают и как преследуют
Н. говорит: «Я думаю, что какая у тебя в России сейчас будет жизнь, зависит от того, какое у тебя окружение. Я остаюсь тут во многом потому, что вокруг меня очень хорошие люди. И я знаю других трансперсон, у которых замечательные семьи, которых коллеги на работе поддерживают. Это неправда, что все сейчас нам враги, — к счастью, многие остались людьми. Но тебе должно повезти. Тогда намного проще жить, потому что без социальных связей, без защиты совсем не справиться».
Принятие со стороны близких сегодня значит особенно много для нас. К. говорит: «Мама поддерживает меня. Сначала, когда я сделала каминг-аут, она ушла в отрицание. Но потом у нас была с ней совместная поездка, когда у меня еще были мужские документы. Мы чекинились в хостеле, и она увидела и услышала, как ко мне отнеслись, как на диковинку смотрели. Это сказалось на ней, и она меня приняла. Она защищает меня перед другими людьми. Ну, такая у нее позиция: да, был сын, а стала дочь, ничего такого».
Гораздо сложнее жить, когда не удается найти понимание в семье. И, к сожалению, в некоторых случаях неприятие может приобретать крайние формы насилия. Щ., волонтерка инициативной группы, помогающей транслюдям, говорит: «Я знаю, что у меня картина не очень объективная, потому что к нам не обращаются люди, у которых все хорошо. К нам приходят за помощью транслюди, которые пострадали от насилия, — как правило или со стороны родственни:ц, или со стороны трансфобо:к, которые сливают их имена и данные в интернете. Транслюди в этой ситуации очень уязвимы, у них нет возможностей себя защитить. Часто им нужны самые базовые вещи — например, найти временное жилье или купить еды, потому что родители выгнали их из дома, или потому что их уволили с работы после аутинга, или все сразу».
В 2022 году власти расширили «закон о пропаганде», который ранее запрещал «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений» среди несовершеннолетних. Теперь закон включает в себя запрет «пропаганды смены пола» среди людей всех возрастов. Первой пострадавшей стала трансгендерная секс-работница из Москвы — ее оштрафовали на 100 тысяч рублей. Сейчас полиция активно применяет закон в отношении трансгендерных секс-работниц мигранток, которые приезжают в Россию на заработки из стран Центральной Азии. Полицейские находят девушек по объявлениям на сайтах и задерживают их, а суды выписывают штрафы за «пропаганду» и постановления о депортации.
Из-за криминализации и репрессий транслюди легко могут оказаться в ситуации, когда опасность исходит со стороны семьи, общества и государства одновременно. На фоне продолжающегося полномасштабного вторжения в Украину российское государство делает из трансгендерных людей «врагов народа», используя вполне логичное нежелание транслюдей поддерживать российский режим. Щ. говорит про это так: «Еще часто бывает, что люди просят помощи, потому что на них завели административку или уголовку. Обычно это дела за “пропаганду ЛГБТ”, а вместе с этим часто идет в комплекте “дискредитация армии”. Дискредитация — потому что у политически активных транслюдей легко можно найти на странице [в соцсетях] антивоенные посты, критику России. Полиция часто так делает в небольших городах: для них это способ легко набрать “палки” [имеется в виду работа силовиков на увеличение статистики задержаний — прим. авт.]. Людям с политическими делами мы по возможности помогаем уехать из страны».
Еще одна практика, получившая распространение благодаря репрессивным законам, — применение к транслюдям карательной психиатрии. Щ. говорит: «Часто обращаются транслюди, у которых либо угроза принудительного лечения, либо они уже через это прошли. Среди сотрудников судов довольно популярное решение — назначить принудительное лечение. Суд может почти бесконечно продлевать сроки такого “лечения”, и из этого довольно тяжело выбраться. Хуже всего, когда такое происходит с несовершеннолетними, которых отправляют в ПНД родственни:цы. К нам приходят запросы, но мы почти ничего не можем сделать. По закону родители всесильны в этой ситуации, помочь нельзя, пока ему или ей или им не исполнится восемнадцать лет».
В прошлом году о пережитом опыте конверсионной терапии нескольким изданиям рассказала трансгендерная журналистка Ада — одна из тех, кому удалось сбежать от врачей. Щ. говорит, что прямо сейчас в психиатрических учреждениях страны удерживаются десятки трансгендерных людей, которым выбраться не удается. «При желании родственников или суда и при потворстве сотрудников психиатрических учреждений в России довольно легко признать человека недееспособным и поместить в какой-нибудь ПНД. Естественно, есть разные учреждения и разные сотрудники, некоторые не хотят таким заниматься, но есть и такие, которые соглашаются. Иногда родственники дают взятки за то, чтобы человека туда поместили. Человека запирают, полностью контролируют все действия, в худших вариантах могут избивать, насильно кормить или закалывать тяжелыми рецептурными препаратами, от которых происходят самые разные ухудшения здоровья, нарушения сознания и психики», — говорит Щ.
Уровень риска зависит от места проживания персоны. По данным исследования фонда «Сфера» и ЛГБТ-группы «Выход», которые в 2022 году опросили более шести тысяч ЛГБТКА-людей, проживание в республиках Северного Кавказа и Дальнего Востока коррелирует с большей вероятностью опыта насилия, бедности и дискриминации. При этом среди ЛГБТКА-людей, уехавших из России, большая часть были выходцами из Москвы и Санкт-Петербурга. Гиперцентрализация России здесь проявляется в том, что у ЛГБТКА-людей из столиц больше возможностей: это касается как работы, так и доступа к системам поддержки. Многие активист:ки отмечают, что помочь попавшей в беду трансперсоне из центральной России проще, чем трансперсоне из национальных республик и северных областей. Отдельно в этом списке находятся республики Северного Кавказа, пострадавшие от российско-чеченских войн и российской колонизации. Поддерживаемое Москвой правление Кадырова в Чечне поощряет гомофобию и трансфобию, в то время как колониальное отношение к Северному Кавказу остается неотрефлексированным среди многих активисто:к.
Кто стоит за распространением ненависти к трансгендерным людям
Несмотря на троп об особенном пути России, наша страна следует мировому тренду на ненависть к транслюдям. За последние несколько лет транслюди, а в особенности — трансгендерные женщины и трансфеминные люди, стали мишенью правого популизма по всему миру. И в США, и в Европе консервативные политики нагнетают ненависть, распространяя выдуманные истории о том, как транслюди стремятся «обращать» в трансгендерность детей и подростков. На заседании Госдумы в июне 2023 года эти мифы в качестве аргументов приводили российские депутаты, прежде чем проголосовать за дискриминационный закон.
Радикально-правая риторика давно использует нарратив «защиты детей» в любых контекстах, где ей это необходимо. Но откуда взялся тренд на «защиту детей от трансгендерности»? Некоторые считают, что нынешний этап следует отсчитывать от знакового события июня 2015 года, когда в США вышел очередной номер популярного глянцевого журнала TIME. Впервые в истории на обложку попала трансгендерная женщина, актриса Лаверн Кокс. Заглавная статья «Трансгендерный переломный момент» рассказывала о том, как транслюди перестали быть невидимками в обществе и их истории появились в медиа. В следующие несколько лет оптимизм сменился осознанием того, что видимость не защищает от насилия. Вибке Штраубе, исследователи медиа и квир-кино из Швеции, пишут: «“трансгендерный переломный момент” привел нас не только к культурному признанию и красоте видимости, но к тому, что угрозе подвергается большее количество жизней, чем когда-либо прежде». Видимость трансгендерных людей стала использоваться консервативными политиками всего мира для того, чтобы переложить на них ответственность за проблемы и сплотить консервативную аудиторию.
Тема трансгендерных детей и подростков особенно важна для западных политиков. Полный запрет на медицинскую помощь трансподросткам — один из столпов президентской кампании Трампа. «Мой план — остановить причинение химических, физических и эмоциональных увечий нашей молодежи», — заявил Трамп в предвыборном видеообращении. Ему вторит ряд европейских политиков: защищает детей польский президент Анджей Дуда, член праворадикальной партии «Право и порядок», накладывая вето на закон, облегчающий смену документов для транслюдей. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, лидер правоконсервативной партии «Фидес — Венгерский гражданский союз», главный европейский союзник Путина в войне против Украины, еще три года назад запретил трансгендерные переходы в стране. То же самое в прошлом году сделала и Болгария. А британский премьер-министр Риши Сунак, член и лидер «Консервативной партии Великобритании», мотивирует «безопасностью детей» запрет на упоминание гендерной идентичности в школах.
К сожалению, риторика «защиты детей» бьет по трансгендерным детям и подросткам. В начале 2023 года в Британии шестнадцатилетнюю трансдевушку Брианну Джай нашли в парке с более чем двадцатью ножевыми ранениями — она скончалась от ран до прибытия скорой. Пожизненный срок за это убийство получили два пятнадцатилетних подростка — в их переписках нашли такие обсуждения: «Я хочу ударить ее ножом… <…> Я хочу услышать, кричит ли оно как мужчина или как девочка». Подобных историй немало: за промежуток между 1 октября 2022 года и 30 сентября 2023 года в мире был убит как минимум 321 трансгендерный человек — согласно данным, которые удалось собрать активист:кам ежегодного мониторинга.
В России тоже происходят преступления ненависти, но они почти неизвестны публике, потому что людям здесь чаще приходится скрывать идентичность. В 2020 году в Челябинске соседи жестоко убили трансгендерного мужчину Александра — историю предала огласке вдова убитого. В том же году в Санкт-Петербурге продюсер Юрий Янковский убил трансгендерную секс-работницу Тамару Хатамжонову из Узбекистана — Янковского приговорили к 1 году и 10 месяцам лишения свободы и освободили в зале суда.
Ненависть к трансгендерным людям на Западе распространяется благодаря идеологии христианского национализма и христианской демократии. Эти движения, прикрываясь религией, противостоят феминизму и правам ЛГБТКА-людей. Их идеи распространяются силами влиятельных организаций — например, существующего с 1997 года американского «Международного Конгресса Семей». Это христианское межконфессиональное сообщество, на встречах которого консервативные политики со всего мира обсуждают стратегии укрепления власти. Звезда анти-ЛГБТКА+ движения в России, политикесса Елена Мизулина известна посещениями мероприятий «Конгресса Семей», где обсуждают «защиту традиционных ценностей». О степени вмешательства западных организаций в политику других стран можно судить по расследованию, которое показало, что христианские группы потратили 20 миллионов долларов на продвижение анти-ЛГБТКА законодательства в странах Африки. Христианские организации финансируются Трампом и другими миллиардерами, а также получают поддержку от корпораций. Например, Google с 2020 года бесплатно предоставляет рекламные площадки «Альянсу защиты свободы», борющемся с абортами и ЛГБТКА.
Одним из пионеров борьбы с «ЛГБТ-пропагандой» в России был христианский политик Александр Чуев, который внес в Госдуму проект уголовной статьи за «пропаганду гомосексуализма» в 2003 году. В биографиях Чуева указывается, что в 90-х он работал с международными организациями, например «Институтом Роберта Шумана в Будапеште». На сайте института сообщается, что он «продвигает идею объединенной Европы и ценностей христианской демократии». Сама идея «пропаганды» была списана Чуевым с британской «Секции №28» времен Маргарет Тэтчер, которая многие годы способствовала дискриминации ЛГБТКА-людей в Британии. Теперь запрет «пропаганды» распространяется через колониальное влияние России дальше: его аналог приняли в Кыргызстане, а также планируют принять в Беларуси, где уже сейчас идут массовые репрессии против квир-людей.
Трансгендерность и война
Россия вписана в глобальный антитрансгендерный политический тренд и участвует в процессе культурного обмена между консерваторами и праворадикалами всего мира. И сейчас это особенно важно для страны, потому что поддержка западных праворадикалов позволяет ей продолжать вести войну в Украине.
Использование ЛГБТКА-людей как разменной монеты внешней политики — не новая стратегия. Как считают исследователи, в 1993 году Россия отменила закон о «мужеложстве» исключительно потому, что это было необходимо для вступления в международные организации. В 2000-х, когда по всему миру гремел псевдолесбийский российский дуэт t.A.T.u., а в Москве и Санкт-Петербурге разворачивалась квир-оттепель, страна стремилась улучшить свою репутацию в мире на фоне российско-чеченской войны. Группа t.A.T.u., к слову, прославилась несколькими антивоенными акциями: песней про бомбардировки Югославии, лозунгом «Хуй войне!» против американского вторжения в Ирак. Но прогрессивный дуэт не комментировал российско-чеченскую войну: вероятно, из-за того, что продюсеры коллектива понимали, в какую сторону ЛГБТ-артистам протестовать можно, а в какую — нет.
Ненависть к трансгендерным людям сегодня стала частью российской военной пропаганды. Фейки о трансгендерных людях — популярный контент в телеграм-каналах российских «военкоров»: они рассказывают подписчикам о транслюдях в украинской и американской армии, беспокоятся за «дискриминацию женщин» в контексте гипотетического участия трансспортсменок в соревнованиях и даже освоили более продвинутые термины, такие как небинарность.
Важно заметить, что один из главных «враждебных России» образов в пропаганде — трансгендерные женщины или трансфеминные люди. В этом Россия также не отстает от Запада. Трансмизогиния, то есть, пересечение трансфобии и мизогинии, направленное на трансженщин, — один из главных инструментов пропаганды западных консерваторов.
Что будет дальше?
Транслюди, с которыми я говорил для этого текста, не берутся прогнозировать будущее России. Н. говорит: «Меня пугает, что даже если Россия проиграет в войне и будет смена власти, то нам придется начинать сначала. Даже если отменить все дискриминационные законы, сколько ущерба уже нанесено? И не факт, что эти законы вообще отменят при смене режима, потому что, как они всегда говорят, “есть проблемы поважнее”».
В 2023 году, когда в Госдуме шли обсуждения запрета трансгендерных переходов, многие квир-пользователь:ницы Твиттера просили российских оппозиционных политик:есс высказаться в поддержку трансгендерных людей. Эта простая просьба во многих случаях была воспринята неоднозначно. Уклонилась от темы Любовь Соболь, которая написала: «…Давайте помнить, что главная федеральная повестка — смена режима». Владимир Милов заблокировал активисто:к, которые требовали осудить дискриминационный закон. Максим Кац ответил на призывы: «Я не высказываюсь сейчас по внутренним российским историям, по которым идет борьба».
Отсутствие освещения антитрансгендерной повестки оппозиционными лидерами привело к созданию «Открытого письма в поддержку квир-людей». Этот документ, под которым подписались несколько сотен человек, сегодня недоступен в оригинале, но текст сохранился: «Квир-люди всегда были малозаметной, но активной силой внутри оппозиции и поддерживали ее. Они работают в правозащитных организациях, СМИ, на предвыборных кампаниях, организовывали колонны на митингах, донатили и писали о работе оппозиционных деятелей. […] Вам не обыграть Путина в популизме, перестаньте заигрывать с гомофобной повесткой ради широких охватов: если оппозиция не собирается менять идеологические и общественные ценности, текущая ситуация никогда не закончится, свобода и человеческие права неразделимы». В письме активист:ки призывали демократические организации и политиков открыто поддерживать ЛГБТКА.
Свои имена под письмом многие подписант:ки сопровождали характеристиками, шуточными и не очень: «трансчеловек, наблюдатель на выборах», «небинарная юристка», «квир, собирал подписи для предвыборных кампаний», «они/их, отсидел за протесты». Сотни этих подписей превратились в самостоятельную акцию, демонстрирующую политическую агентность трансгендерных и квир-людей. Но для реализации этой агентности предстоит пройти долгий путь, как показывает наша собственная история.
В 1974 году, когда в СССР действовал закон о «мужеложстве», по этой статье уже второй раз отбывал срок в лагере строгого режима армянский режиссер Сергей Параджанов. Как пишет квир-исследователь Дэн Хили в книге «Сексуально-гендерное диссидентство в революционной России», в это время в Москву приехал известный итальянский гей-активист Анджело Пеццана и обратился к академику и правозащитнику Андрею Сахарову с просьбой выступить в поддержку советских геев и Параджанова. В автобиографии Пеццана по памяти цитирует его ответ: «Я не смогу помочь вам. Если я это сделаю, если я выскажусь по теме гомосексуальности, я дискредитирую себя. Они немедленно обвинят меня в гомосексуальности, и я, всю жизнь боровшийся за гражданские права в этой несчастной стране, потеряю всякое доверие». В советском издании «Литературная газета» после этого вышла издевательская заметка, посвященная приезду Пеццана и его акции в поддержку Параджанова. Автор высмеял активиста, указав на то, что «борца за право на сексуальные извращения» не поддерживает ни «Международная Амнистия», ни академик Сахаров. Сам Пеццана, в то время возмущенный отказом диссидента, спустя годы называет его страх «оправданным».
После отмены уголовного преследования за «мужеложство» в 1993 году никто не принял меры для освобождения семидесяти трех человек, которые, указывает Хили, продолжали отбывать сроки в лагерях. Пострадавшие в советское время от репрессий ЛГБТКА-люди не признаны политзаключенными и не реабилитированы до сих пор. В 2008 году сайт GayNews писал об инициативе по признанию советских ЛГБТКА-людей жертвами политрепрессий: «По 121-ой статье в РСФСР было осуждено около 250 000 человек. Сюда можно прибавить тысячи мужчин и женщин, подвергшихся принудительному психиатрическому “лечению” от “гомосексуализма”». Разумеется, инициатива по реабилитации не была претворена в жизнь.
К. говорит: «Я все же надеюсь уехать из страны весной, хотя вряд ли насовсем — буду ездить туда-сюда, потому что маме здесь нужна помощь, у нее со здоровьем не очень. А про будущее сложный вопрос… После гипотетического краха режима и гипотетического развала России я не думаю, что что-то быстро поменяется в лучшую сторону, только очень медленно. Вероятно, по инерции все долго будет так же, как сейчас».
