В поиске нового дискурса
Во втором сезоне популярного шоу «Эмили в Париже», вышедшем на стриминговой платформе Netflix в конце 2022 года, появляется героиня из Украины — девушка по имени Петра. Она знакомится с заглавной героиней на курсах французского языка. Вскоре девушки отправляются по магазинам, и в одном из бутиков Петра крадет несколько предметов одежды — а когда американка Эмили просит вернуть их обратно, кричит: «Ты сошла с ума! Я не могу, меня за это депортируют!» на украинском и убегает. Больше персонаж в сериале не появляется.
Украинская актриса Дарья Панченко, сыгравшая Петру, после выхода сериала подверглась жесткой критике с украинской стороны и удалила аккаунт в Инстаграме. Стереотипное изображение героини, чье появление и поведение даже никак не влияли на развитие сюжета, министр культуры Украины Александр Ткаченко назвал «оскорбительной карикатурой», а украинские инфлюенсеры — «скандалом и позором».
Съемки второго сезона одного из популярнейших сериалов на Netflix длились с мая по июль 2021 года — до начала полномасштабного вторжения России в Украину. Тем не менее сериал точно передал, с каким отношением в странах Западной Европы пришлось столкнуться некоторым из украинских женщин, бежавших от российских бомбежек. Кроме того, после начала полномасштабной войны социальные сети и СМИ заполонили материалы российской пропаганды, оперирующие гендерными стереотипами. В них украинок называли «хохлушками» и представляли необразованными лентяйками, охотящимися за европейскими пособиями, или «проститутками, распространяющими различные заболевания».
Нынешний миграционный поток в Европу из Украины — самое крупное и быстрое вынужденное переселение людей на континенте со времен Второй мировой войны. С начала полномасштабного российского вторжения дома покинули 14 миллионов человек. При этом 90% из 6,7 миллионов украинцев и украинок, остающихся за границей на момент осени 2024-го, — это женщины и дети, утверждает Украинская региональная целевая группа по гендерным вопросам.
Планы на жизнь отражаются на том, как украинки расселяются по Европе: те, кто рассчитывает вернуться домой, предпочитают жить в граничащих с Украиной странах, другие — в странах Западной Европы с более высоким уровнем жизни.
Рефлексию самих украинок на тему трудностей беженства можно узнать на просторах TikTok: беженки в том числе таким образом представляют себя в западных медиа. С помощью простых видео, снятых в повседневной обстановке, они осмысляют свой травматичный опыт и привлекают десятки тысяч человек. Пока одни высмеивают токсичные комментарии соотечественниц, другие ругаются на европейскую бюрократию и условия в лагерях беженцев. Третьи делятся, как в 40+ лет начали жизнь с нуля в чужой стране, как их изменила эмиграция и как быстро дети привыкли к более высокому уровню жизни за границей.
Несмотря на то что сомнения, возвращаться в Украину или нет, — частая тема юмористических роликов, среди беженок значительное количество тех, кто, тоскуя по родине, хочет начать новую жизнь в новом месте. Подавляющее большинство украинских беженок и беженцев (6,2 миллиона) осели в Евросоюзе, остальные — в Молдове (123 тысячи), Великобритании (248), Турции (38) и Грузии (28).
«Непрофессиональные» мигранты
Несмотря на усилия российской пропаганды, направленные против украинских граждан, в первые месяцы полномасштабного вторжения украинки и украинцы получили беспрецедентные меры поддержки со стороны европейских институций.
В Евросоюзе, куда устремилось большинство, специально для них разработали статус временной защиты. С ним можно было легально проживать, устраиваться на работу и пользоваться системой здравоохранения в месте пребывания. Страны-члены ЕС назначили беженкам и беженцам денежные пособия, а детям могли предоставлять места в детских садах и школах.
Чтобы попасть под временную защиту, достаточно было зарегистрироваться в офисе местных властей. Чтобы добраться до страны назначения, в первые месяцы войны украинцам и украинкам разрешили въезжать в ЕС по внутренним паспортам. Их домашние питомцы на границе бесплатно проходили вакцинацию и получали европейские документы.
Кроме того, находясь под временной защитой той или иной европейской страны, украинки по-прежнему могли беспрепятственно ездить на родину и обратно. Для сравнения, этого права лишены приезжие, получившие в ЕС статус беженцев, например, из Сирии или Ирана. Для многих официальные меры поддержки украинок и украинцев выглядели беспрецедентными на фоне того, что еще недавно, в 2015–2016 годах те же самые страны ЕС отказывались пускать на свою территорию беженцев из Ближнего Востока.
Дело в том, что многие европейцы восприняли беженцев и беженок из Украины в контексте войны с Россией, которая потенциально могла угрожать и европейской безопасности. Украинские белые женщины и дети представляли из себя, по мнению европейцев, намного меньшую «угрозу», чем темные молодые мужчины из Сомали или Афганистана.
Некоторые политики и институты (а вместе с ними — и рядовые европейцы, хотя и не все) проводили различия между беженцами из разных частей света на основании этнических, культурных, социальных, политических и экономических факторов. В результате некоторые беженцы стали представлены в публичном дискурсе как достойные защиты и социального обеспечения со стороны национального государства, а некоторые — нет.
«Профессиональные мигранты, в значительной степени мужчины-мусульмане […], которые, возможно, ранее были беженцами из-за войны, — это совсем другое дело, чем женщины и дети, прибывающие [в Швецию] на пароме через Польшу всего через один или пару дней после того, как они покинули свои дома в христианской и во многих отношениях западной стране, расположенной поблизости от нас», — так в начале полномасштабной войны разницу в подходе к беженцам сформулировал шведский политик Йимми Окессон. Он — лидер партии «Шведские демократы», второй по величине в стране и самой крупной правой — в парламенте.
При этом НКО и волонтерские инициативы, работающие с украинками и украинцами, не всегда делают разницу между ними и беженцами из Ближнего Востока. Например, польские организации Salam Lab, Grupa Granica или Fundacja Ocalenie активно привлекают внимание к ситуации на польско-беларуской границе, где с осени 2021 года умерли 137 человек. Все они бежали через Беларусь в ЕС из Сирии, Афганистана, Конго и Ирака, но застряли на беларуской стороне, так как польские пограничники отказались их пускать. Те же организации помогали беженкам и беженцам найти жилье или пойти на бесплатные курсы польского языка — и разобраться со множеством проблем на новом месте.
Трудовое положение украинских беженок в ЕС
Несмотря на впечатляющие меры поддержки, интеграция женщин из Украины в принимающие сообщества все еще осложняется множеством поводов для дискриминации. Дело в том, что они находятся на пересечении нескольких осей уязвимости: гендера, класса, расы, национальности и этничности. На плечи украинских беженок легли все заботы, которые традиционно приписывались им в украинском обществе, без поправки на то, что выполнять их предстояло в чужой стране и вне привычных систем поддержки.
До войны украинская женщина тратила минимум 25 часов в неделю на неоплачиваемый труд по дому. В чужой стране на эти заботы уходит еще больше времени, так как прежние системы поддержки нарушены, а новые — пока не появились. Так, дети от 75% до 85% респонденток в Молдове, Словакии и Румынии в 2022 году не пошли в школы по новому месту жительства, а обучались удаленно в своих украинских школах. В некоторых странах украинские беженки организовывали неформальные домашние детские сады: одна женщина следила за детьми нескольких других, пока те уходили по делам или на работу.
Однако большого распространения самоорганизация не получила. Одна из возможных причин — как раз в представлениях о гендерных ролях, существующих в украинском обществе. Согласно опросу ООН, 65% мужчин и 55% женщин в Украине считают, что мать ребенка дошкольного возраста должна уделять ему все свое время и не работать.
В том же время большинство украинских беженок имеют высшее образование. Однако в странах, принявших больше всего украинских беженцев и беженок — Германии (1,2 млн), Польши (900 тысяч), Чехии (370 тысяч), — в определенных случаях нужно подтвердить профессиональную квалификацию, чтобы продолжать карьеру в прежней сфере. Это небыстрая процедура, которая требует знания местного языка. В результате больше половины украинских женщин с высшим образованием в европейских странах заняты в сфере низкоквалифицированного труда. Более гибкий график в этой сфере позволяет им заботиться о детях или выполнять другие «типично женские» обязанности. Уровень занятости среди украинских беженок также напрямую связан с доступностью детских садов и медицины. Так, она превысила 50% только в Великобритании, Нидерландах и Литве, но достигла лишь 27% в Германии, выяснили в немецком Институте исследований занятости.
Стоит отметить, что в таком же положении на европейском рынке труда находятся женщины и из других стран. По данным 2019 года, более 40% мигранток трудоспособного возраста в ЕС обладают большими квалификациями, чем требуется для выполнения их работы. Среди гражданок Евросоюза этот показатель вдвое меньше (21,1 %).
Языковой барьер серьезно ограничивает трудовой потенциал беженок. 57% украинских беженок в Румынии, 53% в Словакии, 44% в Польше, 40% в Венгрии и 39% в Молдове назвали незнание местного языка самым большим препятствием в поиске работы. Этот фактор также увеличивает вероятность того, что беженка или мигрантка может попасть в трудовую эксплуатацию. Известны случаи, когда в Румынии беженцам и беженкам из Украины платили меньше, чем местным работникам, при большей нагрузке. Контракты не переводились на украинский язык, подать жалобу в трудовую инспекцию было сложно, так как инспекторы не знали ни украинского, ни английского. Других селили в нечеловеческих условиях и заставляли работать по 18 часов. При этом у работников и работниц отбирали паспорта. Большинство таких случаев, по словам украинской правозащитницы, произошло в Германии, Польше и Чехии.
В то же время в ряде стран беженцы и беженки могут посещать бесплатные языковые курсы, которые организуют государство, бизнес и НКО. Такие инициативы существуют, например, в Люксембурге, Польше и Германии. Владение местным языком даже на минимальном уровне помогает справиться со стрессом при найме и обустройстве на новом месте. Однако ситуация на рынке труда все равно остается сложной, поскольку обусловлена далеко не только проблемами с языком.
Самая уязвимая группа
В самом начале полномасштабного вторжения нередко происходили такие случаи. После перехода, например, польской границы или на железнодорожных вокзалах украинок встречали люди, которые представлялись неравнодушными гражданами, волонтерами или рекрутерами из «агентств с проживанием». На самом деле они вовлекали женщин в проституцию.
По словам основательницы горячей линии для украинок в уязвимом положении «Мартинка» Анастасии Подорожной, среди украинских женщин и раньше был самый большой в Европе процент по вовлечению в траффикинг, а с войной этот показатель увеличился. В 2023 году ее организация столкнулась с пятью случаями торговли людьми.
Вовлекают девушек в проституцию также через телеграм-чаты и группы в соцсетях с информацией, как покинуть зону боевых действий. В Испании в 2023 году разоблачили криминальную группу, которая через интернет приглашала девушек из Украины и Беларуси на работу хостес и администратором, представляясь рекрутинговым агентством. По приезде женщин селили в частных домах, отрезали от внешнего мира и заставляли заниматься проституцией в ночном клубе.
Девушек в уязвимой ситуации также вовлекают в проституцию через романтические отношения. В таком случае мужчина сначала стремится установить с женщиной эмоциональную связь или сделать ее экономически зависимой (например, приглашает жить вместе). После этого он предлагает девушке заняться вебкамом или «сексом» за деньги с другими мужчинами, чтобы «поправить финансовое положение».
Еще один распространенный, по словам правозащитников, способ вовлечения в секс-работу — заманить девушек по объявлению об аренде дешевого жилья. Приходя на просмотр квартиры, женщины обнаруживали, что в объявлении указали лишь половину стоимости — за остальное хозяева предлагали расплачиваться сексом.
По данным Sex Work Polska, крупнейшей польской организации, занимающейся исследованием положения работников и работниц на рынке секс-услуг и помощью им, порядка 60% работниц сферы секс-услуг в Польше — гражданки Украины. Правозащитники полагают, что украинки стали легкой мишенью для порно- и секс-индустрии, поскольку им не нужна виза для въезда в Евросоюз, а после начала полномасштабного вторжения вид на жительство стали предоставлять автоматически, в рамках процедуры получения временной защиты. В марте 2022 года польское правительство приняло специальный закон, ужесточающий наказание за траффикинг, вовлечение в проституцию и сутенерство. Однако официально на март 2024 года в стране было заведено только два дела о секс-траффикинге в отношении украинских беженок.
В то же время и за пределами ЕС количество проституированных женщин из Украины после 24 февраля 2022 года увеличилось — например, в туристических городах Грузии. Нам не удалось найти точные данные о количестве украинских женщин, вовлеченных в проституцию в Молдове до начала полномасштабного вторжения. Однако, по подсчетам правозащитников, после февраля 2022 года здесь жили около 30 украинских беженок, оказывающих сексуальные услуги, чтобы заработать на жизнь. И это лишь те, кто каким-либо образом попали в поле зрение помогающих организаций. В то же время украинские проституированные женщины из Польше начали ездить на заработки в Германию, поскольку их доходы на прежнем месте упали.
Есть случаи, когда девушек удавалось, наоборот, спасти. Согласно исследованию украинской правозащитной организации Legalife-Ukraine, из нескольких проституированных женщин, эвакуированных НКО в Польшу из Украины, никто не вернулся к прежней занятости. Девушки объяснили это необходимостью ухаживать за детьми или пожилыми родственниками, попытками найти другую работу и страхом потерять статус временной защиты и льготы.
Агентство на OnlyFans
Исследователи компании Thomson Reuters выяснили, что после начала полномасштабной войны в интернет-поиске резко увеличилось количество запросов на порнографические материалы с участием украинок, а также количество просмотров порнографических роликов, в которых, как утверждается, фигурируют украинские беженки. В марте 2022 года их рост составил 300% и продолжал увеличиваться в 2023 году. На этом фоне растет количество вебкам-студий, где работают в основном украинки.
Так, в сети можно найти объявления о найме чаттеров или секстеров — людей, которые от имени вебкам-модели общаются с покупателями на сайте (обычно OnlyFans). Их задача — в диалоге продать как можно больше контента модели. «Ищу человека с опытом для помощи введения страницы в ОФ для совместной работы! Трафик + Опыт сексинга и тд. Одна модель есть вторая на подходе», — гласит одно из таких объявлений (орфография и пунктуация сохранены). В общении менеджеры указывают, что работать надо по киевскому времени.
Вопреки распространенному мнению, девушки зарабатывают немного, а условия «работы» далеки от тех, которые могут описывать сутенеры. Самая востребованная смена в сфере — ночная: ее предлагают прежде всего, так как «не хватает людей». С каждой продажи обещают 16–25% от прибыли, но для новичка сумма все равно не будет превышать 300–400 долларов в месяц. Модели тоже получают немного: судя по чатам, где набирают сотрудников в вебкам-студии, порядка 25% от продаж. Остальное забирает себе организатор. В сети можно найти людей, продающих «гайд обучения по открытию своего агенства OnlyFans», «чтобы ты мог успешно создать свое агентство на ONLYFANS и РАБОТАЛ НА СЕБЯ».
Между тем НКО и волонтерским инициативам становится все сложнее помогать девушкам, вовлеченным в производство порноконтента и проституцию против своей воли. В 2023 году «Мартинка» предоставляла украинкам около 20 часов бесплатных юридических консультаций каждый месяц, в том числе пострадавшим от торговли людьми. Однако доноры уменьшают финансирование таких проектов, ссылаясь на отчеты Агентства ООН по миграции, демонстрирующие отсутствие роста траффикинга после начала войны, утверждает основательница «Мартинки» Анастасия Подорожная.
* * *
На исходе третьего года полномасштабной войны некоторые государства отказываются от мер поддержки, предложенных украинкам и украинцам в 2022. В Норвегии, не входящей в ЕС, украинки и украинцы с сентября 2024 больше не могут получать статус беженца автоматически по запросу. В Германии в два раза сократили бюджетное финансирование нужд беженцев и беженок в 2025 году. В Грузии сворачиваются низовые инициативы, поддерживающие украинок и украинцев лекарствами и товарами первой необходимости. В Украине призывают Евросоюз разрабатывать программы, поощряющие украинских беженцев и беженок возвращаться на родину. Но чем дольше идет война, тем больше из них теряют надежду вернуться домой. С мая 2023 по февраль 2024 доля сомневающихся выросла на десять процентов (с 65 до 77%). Со следующего года в ЕС и Великобритании почти на 1,5 года продлевают документы, которые позволят украинским беженцам и беженкам жить на их территории легально, в Латвии — увеличивают государственное пособие, в Литве — введут бесплатный проезд на общественном транспорте. В ЕС обещают поддерживать всех украинок и украинцев — и тех, кто хочет уехать, и тех, кто решит остаться. В конечном итоге выбор все равно останется за украинскими женщинами, которых среди них большинство, — и, вероятно, принимать окончательное решение они будут, ориентируясь не столько на будущее Украины и демографическую ситуацию в стране после войны, сколько на будущее своих детей, которых они спасали, покинув дом.
