С чем мы встретили начало полномасштабного вторжения в Украину?
К 24 февраля 2022 года в России практически полностью были уничтожены возможности легального протеста. За предыдущие 10 лет власти сделали многое в законодательном и практическом плане, чтобы люди не выходили на улицу. На самом деле постепенное закручивание гаек происходило на протяжении всей путинской эпохи, но заметно для широкого круга это стало именно после протестов 2011-2012 годов. Те протесты — сначала против фальсификации парламентских выборов, а затем и против установившийся системы власти в целом — до сих пор остаются самыми массовыми в новейшей истории России: тогда на улицы Москвы выходило до 100 тысяч человек. Последней массовой акцией того периода стал «Марш миллионов» 6 мая 2012 года — он был приурочен к инаугурации Путина на пост президента (после 4 лет занятия этого поста его марионеткой — премьер-министром Дмитрием Медведевым). Тогда полиция и ОМОН блокировали проход протестующих на Болотную площадь, где должен был состояться митинг, в результате чего произошли столкновения между демонстрант_ками и силовиками. Этот эпизод перерос в дальнейшем в «болотное дело» — уголовный процесс, в результате которого подверглись преследованиям и тюремному заключению более 30 человек. После этого события подконтрольная администрации президента Госдума начала принимать репрессивные законы, которые сужали возможности для легального протеста и увеличивали сроки и штрафы за участие в несанкционированных акциях.
И тогда, и сейчас любой митинг или шествие в России необходимо согласовать с мэрией, чтобы демонстрация не была разогнана силовиками. Но городские власти последние годы никогда не согласовывают акции оппозиции, тем более смешно было бы предполагать, что будет санкционирована антивоенная демонстрация. К тому же в этот период продолжали действовать ковидные ограничения — власти их использовали для отказа в проведении любых массовых акций. Призывы же к выходу на несанкционированную акцию власти стараются сразу пресекать: публичных активисто_к, призывающих к выходу на улицу, отлавливают по месту жительства или в других местах с помощью камер с распознаванием лиц и отправляют в спецприемники по статье об организации несанкционированной демонстрации — на первый раз наказание может быть до 10 суток ареста, на второй — до 30. Также немаловажный фактор, что за эти же и другие административные нарушения в сфере «антимитингового» законодательства могут быть назначены огромные штрафы — до 300 тысяч рублей. Некоторых людей пугают аресты, а других, наоборот, могут пугать штрафы — ведь тогда придется отказаться от использования банковских карт (власти могут списывать с них деньги) и нельзя будет легально выехать из страны.
Несанкционированная демонстрация в России означает, что на заявленном месте сбора будет сосредоточено большое количество полиции и Росгвардии, которые, вероятно, будут задерживать и отправлять в автозаки всех приходящих. Поэтому успешными несанкционированные акции могут быть, только когда они действительно массовые — например, в январе 2021 года после ареста оппозиционного политика-популиста Алексея Навального в центр Москвы вышло около 20 тысяч человек, и благодаря массовости силовики не смогли пресечь акцию.
В то же время даже успешные массовые несанкционированные акции в России выглядят далеко не так, как нам хотелось бы. Возможно, вы видели кадры протестов в России, когда демонстрант_ки двигаются исключительно по тротуарам. Люди не выходят на проезжую часть, так как это может быть расценено как уголовное преступление — и власть уже демонстрировала примеры таких уголовных дел против активисто_к. В рамках «дворцового дела» (против участни_ц протестов после ареста Навального) как минимум 22 человека были привлечены по статье 267 УК РФ в формулировке «воспрепятствование движению транспортных средств и пешеходов на путях сообщения, улично-дорожной сети». Например, активист Глеб Марьясов по этому обвинению был приговорен к 10 месяцам лишения свободы.
Из-за страха тюрьмы люди также избегают столкновений с силовиками: ведь, как показывает практика последних 12 лет, уголовное дело о «насилии в отношении представителя власти» может быть заведено из-за толчка, брошенной бутылки или даже пластикового стаканчика. Активист_кам по таким делам в среднем назначали по 2-3 года тюрьмы, но были и более суровые приговоры — до 5 лет заключения. Поэтому во время антивоенных протестов мы могли наблюдать картину, когда протестующие убегают от полиции вместо того, чтобы вставать в сцепки.
Впрочем, последнему обстоятельству во многом способствовала риторика либеральной оппозиции о «мирном» и «ненасильственном» протесте — эта риторика сильно подкосила протестный потенциал в условиях, когда мирный протест невозможен. Либеральная часть оппозиции призывала людей выходить на улицу, но никогда не предлагала дальнейшего плана, а любые предложения по развитию протеста называла «провокациями».
Приведу пример из собственного опыта. 23 января 2021 года Команда Навального призвала людей выходить на протестные акции после ареста политика. К тому времени никаких крупных протестов не было больше года, и многие люди с воодушевлением восприняли этот призыв. И хотя очевидно, что люди готовы были выходить не только и не сколько за Навального, сколько против действующей власти в целом, но часть анархисто_к и левых скептически отнеслись к этой акции. На тот момент я 4 месяца как вышел из лагеря и находился под административным надзором, но решил посетить акцию в качестве наблюдателя. Вышло действительно много людей — я оценил количество демонстранто_к в 20 тысяч. При этом люди стояли исключительно на пешеходной части и ждали начала прорыва от «анархистов, коммунистов, националистов» (фраза, услышанная мной в толпе). У людей не было какой-то общей программы и требований — протестующие были без плакатов, флагов и какой-либо символики.
Массовые акции после начала полномасштабной войны
Начало полномасштабного вторжения в Украину для большинства россиян_ок оказалось неожиданным, поэтому выступления 24 февраля носили в основном спонтанный характер. Организовать небольшое шествие в тот день в Москве сумели только анархист_ки и антифашист_ки, имевшие опыт подобных акций: в шествии по свидетельствам очевид_ец приняло участие 700–800 человек и оно было быстро рассеяно силами полиции и нацгвардии. В то же время в других крупных городах спонтанные акции были относительно массовыми и достаточно успешными — впечатляющие кадры приходили из Новосибирска, Екатеринбурга, Санкт-Петербурга.
На следующий день, 25 февраля, массовые протесты продолжились, кажется, только в Питере — житель_ницы этого города вообще много дней ежедневно выходили на улицу, протестуя против войны.
Небольшое молодежное либеральное движение «Весна» анонсировало всероссийскую акцию протеста на 27 февраля. Однако крупные оппозиционные каналы и лидеры общественного мнения не поддержали этот призыв. В итоге 27 февраля вышло сравнительно немного людей, которые не могли собраться в одном месте из-за противодействия сил полиции и нацгвардии. На мой взгляд, это был день позора и конца массового антивоенного протеста в России: сотни людей бегали по центру Москвы от меньшего количества полиции. Этот день показал невозможность организации массового уличного протеста в текущих условиях — по крайней мере, это я видел в Москве, где обычно протесты бывали самыми массовыми.
Возможно, более организованный и воодушевляющий протест был в Санкт-Петербурге, но в начале марта силовики организовали массовые обыски у активисто_к, которые засветились на акциях и могли быть организатор_ками. Многих запугивали, на некоторых возбуждали абсурдные уголовные дела и закрывали их в ИВС (изолятор временного содержания) на пару дней перед назначенной акцией.
В итоге последующие акции — 6, 8 и 13 марта — были еще более малочисленными и жалкими. Массовый антивоенный протест закончился, не успев начаться.
Поджоги военкоматов
Вместе с тем, с первых дней полномасштабного вторжения появились люди, готовые к более радикальным действиям.
28 февраля 2022 года — через 4 дня после начала полномасштабной войны — 21-летний Кирилл Бутылин закидал коктейлями Молотова военкомат в подмосковных Луховицах. Свою акцию Кирилл снимал на видео, которое вместе с антивоенным манифестом выложил в сеть. В сопроводительном тексте инсургент рассказал, что покрасил ворота военкомата в цвета флага Украины и написал: «Я не пойду убивать братьев!», после чего перелез забор, облил фасад бензином, разбил окна и отправил в них коктейли Молотова. Своей целью Кирилл Бутылин видел уничтожение архива с личными делами призывников, который по его данным располагается в этой части. Он рассчитывал, что это помешает мобилизации в округе. Также партизан заявил в своем манифесте: «Надеюсь, что не увижу своих одноклассников в плену или списках погибших. Считаю, что это надо распространить. Украинцы будут знать, что в России за них бьются, не все боятся и не всем безразлично. Наши протестующие должны вдохновиться и действовать решительнее. И это должно еще сильнее сломить дух российской армии и правительства». Кирилла Бутылина, к сожалению, задержали, а через год военный суд приговорил его к 13 годам заключения, признав виновным в совершении «террористического акта».
3 марта военкомат подожгли в Воронеже. Силовики сообщили, что был задержан 45-летний мужчина, однако подробности неизвестны до сих пор.
11 марта военкомат подожгли в пригороде Екатеринбурга. Поджигателя задержал полицейский патруль — им оказался 24-летний местный анархист Алексей Рожков. Сейчас анархисту предъявлены обвинения в совершении «террористического акта», «оправдании терроризма» и «фейках» про российскую армию.
Это были первые подобные акции, которые я привел в качестве примера. В течение 2022 года инсургент_ки в России совершили не менее 78 антивоенных поджогов. 55 из них — это поджоги военкоматов и призывных пунктов, остальные — поджоги отделов ФСБ, нацгвардии, полиции и зданий городских и сельских администраций.
Такие поджоги, как правило, совершают одиночки. Политический спектр инсургенто_к: от анархисто_к до неонацисто_к. Но чаще все-таки это люди условно либерально-демократических взглядов, часто сторонники Навального. Такие люди объясняют свои действия тем, что не видят других способов для протеста.
До объявления мобилизации 21 сентября 2022 года, когда война стала потенциально касаться все взрослое мужское население России, большинство политических сил дистанцировались от поддержки радикальных акций. В либеральных медиа по-прежнему присутствовал дискурс «мирного» протеста. Открыто одобряли поджигатель_ниц в основном анархистские и националистические ресурсы.
После объявления мобилизации 21 сентября ситуация коренным образом изменилась. Чуть ли не из каждого либерального утюга начало раздаваться: «Надо жечь военкоматы!» При этом никакой реальной поддержки либерал_ки не предлагали не только действующим инсургент_кам, но и тем, кто оказались в заключении за антивоенные поджоги. До недавнего времени единственной инициативой, которая поддерживает арестованных партизан и партизанок, была «Зона солидарности», организованная антиавторитарными активист_ками. Сейчас поддержку таким политзаключенным начал оказывать также проект Avtozak LIVE.
Антивоенный саботаж на железной дороге
Параллельно с поджогами военкоматов развивался и другой вид партизанских акций — саботаж на железной дороге. Как известно, военная техника, боеприпасы и живая сила зачастую поставляется на фронт по железной дороге. Поэтому диверсии на путях сообщения стали логичными акциями противодействия армии. Причем первые такие акции, насколько известно, проводили на территории Беларуси местные активист_ки (через территорию Беларуси также идет снабжение российской армии).
О таких акциях известно меньше. Если кто-то взорвали пути или просто раскрутили рельсы на участке дороги в лесу — вряд ли это станет широко известно без освещения со стороны самих партизан_ок. Однако иногда фото и видео таких акций все-таки публикуются. Например, фото раскрученных и разведенных рельс на подъезде к 51-му арсеналу Главного ракетно-артиллерийского управления Министерства обороны РФ во Владимирской области публиковала «Боевая организация анархо-коммунистов».
В 2023 году число акций саботажа на железной дороге превысило количество поджогов военкоматов. Однако самым популярным видом саботажа стали тоже поджоги — партизан_ки поджигали электромеханическое оборудование на железной дороге, в результате чего движение останавливалось на несколько часов или даже дней. Также в 2023 году было организовано несколько крупных взрывов на железной дороге и сходов товарных поездов. Например, анархист Руслан Сидики подорвал железнодорожные пути в Рязанской области под проезжающим товарным поездом, в результате чего 19 вагонов сошли с рельс, а движение по ветке на долгое время было приостановлено. К сожалению, Руслан был задержан.
Что сегодня?
К сентябрю 2023 года (то есть за 19 месяцев полномасштабной войны) по открытым источникам «Зона солидарности» насчитала 310 антивоенных партизанских акций, которые происходили в России и на оккупированных территориях. Из них 128 — поджоги военкоматов и других объектов органов власти, 111 — саботаж на железной дороге, 18 — диверсии на промышленных объектах.
При этом, по подсчетам «Зоны солидарности», из более чем 400 предполагаемых партизан_ок 156 были арестованы, о судьбе 174 не было ничего известно, а не менее 37 участни_ц сопротивления не были обнаружены и арестованы.
На январь 2024 года по всей России продолжают происходить различные партизанские акции, которые устраивают одиночки или небольшие группы. Власти проводят обыски, аресты, нередко прибегают к пыткам арестованных, принимают новые репрессивные законы (в конце 2022 года, например, был принят «антидиверсионный» пакет поправок, который предусматриваем пожизненное заключение , в том числе за содействие совершению диверсий). Однако силовики находят далеко не всех партизан и партизанок. Например, несмотря на хаотичные обыски в разных регионах, чекисты не арестовали ни одного представителя «Боевой организации анархо-коммунистов». Также, судя по всему, нередко удается избежать ареста другим партизан_кам, которые организуют акции саботажа на железной дороге. Тем же инсургент_кам, которых арестовали, старается оказывать поддержку правозащитная группа «Зона солидарности».
Этот текст подготовлен активист_ками «Зоны солидарности» в качестве брошюры для свободного распространения на английском и немецком языках. Связаться с активист_ками можно здесь.
