Сашу Скочиленко задержали 11 апреля 2022 г. в Санкт-Петербурге — за то, что она заменила ценники в супермаркете «Перекресток» на антивоенные листовки. На них была информация о действиях российской армии в Мариуполе и другие факты о войне в Украине — российские власти считают эту информацию «заведомо ложной». По доносу посетительницы магазина на Сашу было заведено уголовное дело.
Саша — петербургская художница и музыкантша. В 2014 году она опубликовала просветительский комикс, позже ставший «Книгой о депрессии». Саша была одной из первых россиянок, открыто рассказавших о своем опыте жизни и борьбы с этой болезнью. Позднее она рисовала комиксы о симптомах биполярного аффективного расстройства, о жизни с тревогой. Иллюстрации Саши можно найти в книге Маши Пушкиной «Биполярное расстройство», в группах некоммерческих организаций «Партнерство равных» и «Ассоциация “Биполярники”». Сейчас Саше грозит до 10 лет лишения свободы. Уже год она провела фактически в пыточных условиях в СИЗО. В изоляторе у нее обострились болезни, и ей необходима постоянная медицинская помощь и лекарства.
Ее мама, Надежда Скочиленко, рассказала о ходе следствия и своей жизни за прошедший год.
— Расскажите, как прошел этот год, с чем пришлось столкнуться Саше и вам?
— Саша находится под стражей с первого дня задержания. Никто не мог представить, что будет заведено уголовное дело за подмену ценников. Первое время мы очень надеялись, что мера пресечения будет изменена и Сашу отпустят под домашний арест. Но на каждом заседании судья оставлял Сашу в СИЗО. Мотивируя это тем, что нет заболевания целиакия в списке смягчающей меры пресечения, а также тем, что Сашино преступление относится к категории тяжких. Также суд ссылался на то, что у Саши есть сестра во Франции и друзья в Украине, и поэтому она может сбежать из-под домашнего ареста. Документы, подтверждающие состояние ее здоровья, находятся в деле с первого месяца следствия. Вызывали в суд врачей, которые подтверждали, что СИЗО опасно для жизни Александры. Это не смущает суд.
За долгие месяцы благодаря огласке, отправлению бесчисленных жалоб и писем в различные инстанции, такие как Комитет по правам человека в Санкт-Петербурге, Комитет по правам человека Российской Федерации, в Генеральную прокуратуру, Управление ФСИН, Прокуратуру СПб, в Комитет по здравоохранению, Управление социального питания при правительстве СПб, Прокуратуру Василеостровского района, Минздрав Российской Федерации, стало возможно для Саши улучшить условия проживания. Из «пресс-хаты» [прим. тюремной камеры, в которой созданы невыносимые условия и на заключенного оказывают давление сокамерники, сотрудничающие с администрацией], где ее травили сокамерницы, удалось переселить ее в двухместную камеру при медсанчасти. Были проведены некоторые обследования сердца и консультация кардиолога. Также ей удается встречаться с психотерапевтом и получать выписанные им препараты. Хотя это все не так регулярно, как требуется. Руководство СИЗО пыталось даже нас убедить, что для Саши готовят отдельно еду, но в тех условиях это маловероятно. Но постоянное наше беспокойство о Сашином здоровье и питании не позволяет им расслабиться, и это хорошо.
— Заседания о продлении меры пресечения проходят регулярно, адвокаты и группа поддержки работают, как реагируют следствие и судьи?
— В конце апреля в городском суде рассматривалась последняя жалоба на арест Саши до 10 июля. И, как обычно, суд оставил в силе решение судьи Демяшевой. С делом Саши работают три адвоката: Юрий Михайлович Новолодский, Яна Неповиннова и Дмитрий Герасимов, а также общественная защитница Маргарита Кислякова. Наше дело сейчас находится на стадии судебного следствия: обвинение предъявило [свои] доказательства, теперь [свои] предъявляет защита. Последнее заседание прошло 24 мая. К сожалению, я не могла присутствовать в зале суда, так как уехала из страны в прошлом году. Поэтому могу присутствовать только виртуально, но это не снижает моей напряженности и переживаний. В этот раз были приглашены лингвисты Анастасия Гришанина и Ольга Сафонова, чья экспертиза легла в основу обвинения. Яной Неповиновой была допрошена лингвист Сафонова, также вопросы ей задавала независимая эксперт-лингвист Светлана Викторовна Друговейко-Должанская, которая тоже проводила экспертизу Сашиных ценников, но ее суд не принимает в дело. Слишком независимо от государственного мнения!
Ольга Сафонова сообщила, что ей поручили «проверить факты на достоверность», для чего она сравнивала информацию на ценниках с данными других источников.
По ее словам, такую задачу перед ней поставило главное следственное управление. Допрос закончить не смогли — прокурор торопился «в другое заседание» и просил отложить слушания. Прокуроры теперь меняются каждое заседание, следователь сменился только один раз.
— Как Саша проходит через эти испытания, как борется в суде, вы ее видите на трансляциях или фото из суда?
— В процессе заседания Саша просила сделать перерыв на 15 минут, так как плохо себя чувствовала. Она была очень грустная, Сони [прим. партнерки Саши Скочиленко] не было в этот день в суде. Соня сейчас больна. Я всегда вижу, как дочь улыбается, видя всех пришедших людей: это дает ей силы. И, конечно, ее девушка Соня для нее самая яркая среди всех. В апреле им наконец-то разрешили свидания. Ранее Соня и Алексей, наш самый близкий человек и друг, были заявлены свидетелями, и пока длилось следствие и допросы, им были запрещены встречи с Сашей. Свидания — это тоже некоторая условная встреча. Это час разговора через стекло-решетку, по телефонной трубке, на глазах у охраны. Это два свидания в месяц! Два часа! На которые нужно успеть поймать окно. Договориться с адвокатами о времени, чтобы не помешать друг другу. Но даже это было запрещено целый год. Передачи тоже можно передать, только если сумеете «схватить» очередь по записи. Телефонные разговоры запрещены.
— Как вы общаетесь с дочкой, как ее поддерживают родные?
— Я теперь живу во Франции у старшей дочери. В феврале удалось моим девочкам встретиться. Аня приезжала в Петербург на свидания к Саше. Я же пока не имею возможности поехать в Россию. Могу только писать Саше. Мы переписываемся через ФСИН-письмо. Письма наши почти не задерживают и совсем не вычеркивают в них слова. Получается обменяться посланиями раз в неделю. Я знаю, что иногда у нее просто нет сил ничего писать, а иногда она присылает письма, которые меня подбадривают. Мы пишем в основном просто о жизни. Как любим друг друга и всех родных людей, как потом встретимся и будем гулять. Сначала я писала не все, что хотела, но постепенно начала писать о том, как здесь проходят митинги против войны, как мы поддерживаем политзаключенных. Про интересных людей, с которыми мне здесь довелось познакомиться, не называя фамилий. Пишу то, что может давать ей силы, то, что подтверждает правду ее поступка. Пишу, как знают о ней совершенно незнакомые люди и передают ей поддержку. Передаю приветы от других политзаключенных, им тоже пишу приветы от Саши. Конечно, пишу о ее племянниках — моих внуках, которые дают мне силы продолжаться в этой жизни. Она [описывает в ответ] свои мысли и просто бытовые мелочи.
Все судебные заседания жду с волнением и слежу за ходом процесса в телеграм-канале поддержки Саши (также прямую трансляцию обычно ведет «Медиазона»). Интернет наполняется фото- и видеоматериалами из суда, комментариями, — это все выкладывают люди, приходящие на слушание. Бывает, что в канале поддержки я вижу присутствие более тысячи человек на начало заседания. Вижу, как приводят ее, и люди встречают ее аплодисментами.
— Что вы чувствуете в эти моменты?
— Ход каждого заседания невозможно предугадать. Иногда [оно] может закончиться за 40 минут, [иногда] растянуться на часы. И я уже волнуюсь, что она целый день голодная. Потому что дорожный паек для нее — несъедобный совсем, ей из него ничего нельзя. И что она ужасно устала — видно, как побледнели ее губы.
За этот год мы стали намного роднее. Саше уже 32 года, она давно живет самостоятельно с прекрасной Сонечкой. А теперь я снова вижу свою девочку, несправедливо наказанную. Знаю, насколько ухудшилось ее состояние здоровья. Что она, такая свободолюбивая, не может просто пойти на улицу по своему желанию. Что ее лишили самого любимого занятия музыкой. Что она только мысленно может быть рядом со своей девушкой, друзьями. Что живет больше года в невозможных условиях. Что ей пришлось пережить грубое задержание и многочасовой допрос. И все это — за высказывание своей позиции против смерти мирных людей. Саша всегда остро чувствует несправедливость и ложь.
— О Саше пишут в основном в контексте ее дела. Расскажите о ней самой: как она росла, чем увлекалась в детстве, как реагировала на события начала войны?
— Музыкой она увлеклась с детства. Потом начала писать песни. Со школой было непросто. Сменили три школы. [Большую часть времени она] провела на домашнем обучении по здоровью. Училась в основном самостоятельно. После школы окончила в Петербурге Театральную академию на Моховой. Затем поступила в СПбГУ на Факультет свободных искусств и наук. Но продолжала сочинять стихи и петь их. Организовывала музыкальные джемы — импровизации, на которых любой человек мог взять любой инструмент и влиться в общую музыку.
В начале войны провела «Джем мира», [где] прочитала новые стихи и открыто высказала свою позицию. Была задержана на первом митинге, но продолжала говорить. Возможно, ценники — это был только предлог для ее ареста.
— Как на вас лично повлияла эта трагедия? И чем важно сейчас помогать Саше?
— Раньше я понимала, что происходит в стране, и знала о политзаключенных, но теперь я просто ушла в этот мир. Теперь я слежу не только за Сашиным делом и пишу письма не только ей. Теперь я понимаю, что такое поддержка словом, рублем, оглаской. [Сейчас] тысячи людей несправедливо преследуются государством. И мы нужны, чтобы выражать поддержку этим людям.
“Да, не все могут выйти с пикетом, акцией. Открыто выражать свою позицию небезопасно в России. Но каждому и каждой под силу написать слова поддержки политзаключенным. Это самое безопасное, но очень важное дело. Также очень важно приходить на судебные заседания. Политзаключенные ждут эти дни, чтобы услышать слова поддержки, не впасть в отчаяние. Знать, что о них не забыли. Это и поддержка их близких: когда я вижу, сколько людей пишут моей дочери, мне тоже это дает силы”
И я очень благодарна за это всем! За письма, за переводы денег, за обмен информацией друг с другом. За то, что просто кто-то думает о ней, следит за ее делом. Я благодарна всем неравнодушным, кто в это непростое время делится своей сердечностью со мной и с другими людьми. Саша в письмах всегда просит благодарить за это тепло. Также и Мария Пономаренко писала мне: «Благодарите всех от моего имени, кто говорит и делает что-то для политзаключенных!
