Идея морального осуждения войны как бессмысленного массового убийства, ответственность за которое несут правящие элиты, сопровождала все кровопролитные войны XX века. Эта идея вдохновляла как тех, кто сознательно отказывался брать в руки оружие, так и тех, кто обращал это оружие против разжигателей войны. После Второй мировой войны пацифизм, опиравшийся на христианскую традицию, а также наследие Толстого и Ганди, оказал огромное влияние на массовое движение против войны во Вьетнаме в странах Запада. Однако пацифизм также существовал и в СССР, постоянно ставя под вопрос искренность официальной миролюбивой риторики советского правительства. В своем историческом обзоре Ирина Гордеева показывает, что пацифистское движение в СССР, несмотря на свое ограниченное влияние, сегодня сохраняет свою важность в России как пример сопротивления милитаризму и лицемерию правительства.

C разгромом последних толстовских коммун в годы Большого террора было уничтожено радикально-пацифистское движение, которое в первой трети XX века было активным участником сопротивления несвободе в Российской империи и СССР, а также заметной и влиятельной силой в транснациональном религиозно-анархическом движении. С уходом толстовцев с общественной арены на несколько десятилетий прекратилось и пацифистское движение. В позднем СССР, несмотря на существование официального движения сторонников мира — множества подконтрольных партии, правительству и КГБ советских «общественных» организаций, главными из которых были Советский комитет защиты мира (СКЗМ) и Советский фонд мира, — обычные люди чувствовали себя отчужденными от «борьбы за  мир». Все самостоятельные инициативы в этой области сразу же пресекались. Она осталась в их памяти как «тоскливое и лицемерное занудство».

Диссиденты и правозащитники чаще всего были противниками насилия, однако серьезно и систематически разработкой проблем антимилитаризма или ненасильственного протеста они не занимались. Миротворческие идеи Сахарова и Солженицына получили распространение в узкой интеллектуальной среде, но ни одной попытки сделать их платформой для развития общественного движения предпринято не было. Пацифистом себя называл лишь один из «шестидесятников» — Юрий Галансков. Он работал над планом создания низовой транснациональной организации — Всемирного союза сторонников полного и всеобщего разоружения, — считая, что появление такого союза в государстве с военно-полицейской системой может стать прорывом в системе монополии КПСС на создание ассоциаций и привести к повышению политической активности и идеологической самостоятельности советских людей.

Пацифистские настроения стали отправной точкой для развития советского независимого мирного движения, которое появилось в 1982 году, после долгого периода вызревания в среде культурного андеграунда и диссидентского движения. Оно было представлено двумя группами: «За установление доверия между СССР и США» («Группа доверия», позднее — «между Востоком и Западом») и «Свободная инициатива». Эти группы стали частью неофициального мирного движения, которое стало распространяться с конца 1970-х годов в странах Восточной Европы. Это движение пыталось порвать связь между борьбой за мир и официозом, вернуть в «опустошенную форму» мирного активизма утраченное содержание, а точнее, привнести новое, действуя автономно, свободно расширяя повестку дня и круг ценностей, к которым она отсылает.

«Группа доверия» настаивала на своем праве действовать публично и независимо от государства. Ее основатели предложили бороться против угрозы ядерной войны с помощью «народной дипломатии» — установления контактов между простыми людьми из обоих блоков без посредничества правительств. Это была неожиданная по своему громкому публичному звучанию заявка на борьбу за открытие советских границ, открытость советского общества, культуры и сознания советского человека во внешний мир. Участники группы настаивали также на том, что внешняя политика государства должна контролироваться общественностью, призванной «очеловечить» международные отношения. «Little brother is watching back (А младший брат следит за тобой)» — так перефразировал один из основателей «Группы доверия» Сергей Батоврин знаменитую фразу Оруэлла, переадресуя ее государству, имея в виду, что общество, в свою очередь, контролирует власть «снизу».

С первых же дней существования группы начались ее преследования. За ее участниками следили, к ним домой приходили с проверками, отключали домашние телефоны, подвергали домашним арестам, их вызывали в милицию и КГБ, угрожали и задерживали, их увольняли с работы, устраивали провокации на улицах. Фальсифицировались административные и уголовные дела, шесть человек были осуждены, многие прошли через психбольницы. Органами пропаганды и особенно СКЗМ, для которого появление независимого движения стало настоящим вызовом, была развернута кампания по дискредитации независимых мирных активистов.

Почти одновременно с «Группой доверия» в Москве появилась другая независимая мирная группа — «Свободная инициатива». Ее лидерами были представители сообщества советских хиппи — Юрий Попов по прозвищу Диверсант и Сергей Троянский. Своим «идейными руководителями» Диверсант и Троянский считали Джона Леннона, Толстого и Ганди. Первое воззвание «Свободной инициативы» носило название «Обращение к молодой Америке» и было построено на идее близости советской и американской молодежи на почве отвращения к насилию и пацифизма.

Специфика «Свободной инициативы» состояла в том, что во многих смыслах эта группа была воображаемой, скорее придуманной, чем реально воплощенной, игрой-мечтой Диверсанта и Троянского. Они мечтали создать на основе Системы (самоназвание сообщества советских хиппи) настоящее пацифистское движение в духе идеалов западной контркультуры, но в силу многих причин не могли полноценно реализовать этот план. «Виртуальность» «Свободной инициативы» компенсировалась ее радикальностью: одним из главных ее направлений стал протест против войны в Афганистане.

В 1983 году «Свободная инициатива» провела свою первую и последнюю уличную акцию, которую Людмила Алексеева в статье об отношении советского общества к войне в Афганистане [1] назвала «единственной организованной попыткой сопротивления этой войне». Первого июня, в День защиты детей, который московские хиппи считали днем хиппи, в московском парке Царицыно были найдены листовки «Свободной инициативы», призывающие к отмене смертной казни и прекращению войны в Афганистане. Милиция и КГБ устроили облаву на хиппи, которые собрались в парке  отметить свой праздник, несколько десятков человек было задержано. Диверсант был обвинен в хранении наркотиков без цели сбыта и помещен в психиатрическую больницу тюремного типа на пять лет. Троянский оставался на свободе до октября 1986 года. Он принимал участие в деятельности «Группы доверия», а также составлял листовки от имени «Свободной инициативы», которые распространялись на митингах памяти Джона Леннона, проводившихся битломанами на Ленинских горах.

Вопрос о причинах появления независимого мирного движения в худшие годы застоя, в период почти полного подавления диссидентского движения, — это прежде всего вопрос о мотивах его участников: кем были эти люди, на что они рассчитывали, создавая свою группу во времена тотального подавления всех независимых инициатив? У советского независимого мирного движения была сложная, парадоксальная социальная база — в нее входили представители очень разных, явно маргинальных с советской точки зрения, социокультурных групп, культурный багаж, жизненный опыт, цели и мотивы которых могли сильно не совпадать (они варьировались от искреннего идеализма до откровенного цинизма). Хиппи, ученые, отказники, художники, инвалиды, парапсихологи, представители гонимых религиозных групп, просто гуманисты и авантюристы, — всех их объединили ценности открытого общества, ненасилия и уверенность в том, что усилия людей не бесполезны и способны изменить существующую систему к лучшему. Небольшие кружки маргиналов превращались в общественных активистов силой политического воображения и транснациональной солидарности.

Особую роль в возникновении независимого мирного движения играло «глобальное воображение» западных хиппи и «новых левых», которое захватило часть советской молодежи 1970-х годов. Оно нашло свое яркое проявление в деятельности организаторов советского независимого мирного движения Сергея Батоврина, Юрия Попова, Сергея Троянского и Александра Рубченко. Они приняли близко к сердцу идеи и ценности этих движений и считали свой активизм продолжением священной истории западной контркультуры. Попов, Троянский и Рубченко пытались также соединить идеалы хиппи с российскими анархистской и толстовской традициями.

Несмотря на то, что в целом сообщество советских хиппи было весьма аполитичным, в нем жила мечта «заявить о себе» публично, посредством яркой уличной акции, показать, что «мы, хиппи, — есть», — так, как это делали их западные единомышленники, которые регулярно выходили на улицу с протестами против войны и полицейского насилия. Самой известной стала попытка проведения антивоенной (направленной против войны во Вьетнаме) демонстрации хиппи 1 июня 1971 года в Москве, которая закончилась задержанием нескольких сотен человек. Эта несостоявшаяся демонстрация стала центральным событием того исторического мифа о хиппи в СССР, в который себя вписала группа «Свободная инициатива».

Политическое воображение усиливала транснациональная солидарность, в поле которой попало советское независимое мирное движение уже в первые месяцы своего существования. После появления первых публикаций о «Группе доверия» в зарубежной печати в СКЗМ пошел мощный поток писем протеста против их преследований. Десятки зарубежных «мирников», приезжавших в СССР, считали своим долгом познакомиться с участниками неофициального движения за мир. Мирные активисты, правозащитники, журналисты публиковали статьи о советских пацифистах, делали о них доклады и устраивали перформансы на международных мирных и правозащитных форумах, проводили  демонстрации в их защиту.

Особенно активными в проявлении солидарности были те группы борцов за мир, которые принадлежали к «нейтральному» направлению антиядерного движения. Весной 1980 года многие из них объединились вокруг «Воззвания» движения Европейского ядерного разоружения (END). Авторами этого документа были знаменитый британский историк-марксист и общественный активист Эдвард Палмер Томпсон, лейборист и профсоюзный активист Кен Коутс, возглавлявший Фонд Бертрана Рассела, эксперт Стокгольмского международного центра исследований проблем мира Мэри Калдор и другие. Воззвание начиналось с утверждения, что человечество вступает в самую опасную эпоху своей истории, когда Третья мировая война не просто возможна, но и весьма вероятна. Авторы возлагали равную ответственность за сложившееся положение положение на оба блока, на НАТО и на ОВД, и призывали мирных активистов объединиться в борьбе против советских ракет SS-20 и американских Pershing II и «крылатых ракет».

Особенно мощное впечатление производил прозвучавший в воззвании призыв к cолидарности и совместному протестному действию: «Мы должны защищать и расширять право всех граждан, и на Востоке, и на Западе, принимать участие  в этом народном движении и участвовать в обменах любого рода… Мы должны начать действовать так, как будто объединенная, нейтральная и миролюбивая Европа уже существует. Мы должны  учиться быть лояльными не “Востоку” или “Западу”, но друг другу, мы должны игнорировать те запреты и ограничения, которые на нас накладывает любое национальное государство». Воззвание оказало мощное эмоциональное и интеллектуальное влияние на мировое движение за мир, на него откликнулись сотни мирных активистов, которые сплотились вокруг END и стали  называть себя движением détente from below — «разрядка снизу». Они поддержали независимое мирное движение в Восточной Европе, надеясь, что оно станет одним из очагов развития независимого гражданского общества, которое рано или поздно покончит с тоталитарными режимами в своих странах, а значит, и с Холодной войной.

Как авторы воззвания, так и многие другие участники этого направления движения за мир сочетали занятия общественным активизмом и научными исследованиями. Историческая концепция, на которую опирались авторы воззвания, предлагала действительно новый взгляд на соперничество между Востоком и Западом как на исторический процесс, изменить ход которого могут сами народы Европы. Томпсон был не только теоретиком и практиком движения «новых левых» и антиядерным активистом, но и всемирно известным историком, одним из основателей британской «новой социальной истории», то есть истории «снизу», которая утверждала субъективность простых людей в истории. Мэри Калдор ввела в научный оборот понятие «глобальное гражданское общество», которое в настоящее время активно используется в изучении глобальных социальных процессов и транснациональных движений.

Советские активисты перенимали у своих зарубежных единомышленников актуальный язык протеста, учились ориентироваться в современном мирном движении, осваивали мирные методы борьбы. Они расширили свою повестку дня, в их словаре все чаще стали использоваться такие понятия, как прямое действие, ненасильственные методы борьбы, гражданское неповиновение, отказ от военной службы по мотивам совести и т. п. Благодаря зарубежным борцам за мир члены «Группы доверия» открыли для себя мир международной солидарности. Акции солидарности зарубежных мирных активистов обеспечивали советских борцов за мир моральной поддержкой и публичностью, которая укрепляла их транснациональную идентичность и смягчала преследования. Отныне они воспринимали себя не как маленькую группу преследуемых диссидентов, а как часть мощного всемирного низового мирного движения.

Несмотря на репрессии и эмиграцию многих активистов, в 1982–87 годы «Группа доверия» собирала идеи по установлению доверия между СССР и США, проводила семинары на тему мира, писала письма и обращения к общественности и государственным деятелям, пыталась проводить антивоенные выставки, готовила уличные акции. Со временем в повестке дня группы появились изначально не предусмотренные правозащитная тематика и экологические вопросы. Она прошла идейную эволюцию от антиядерной к настоящей пацифистской группе, связав вопрос о мире и проблему прав человека, поставив на первое место вопросы ненасилия, борьбы против милитаризации сознания и экономики, проблему отказов от военной службы, альтернативной гражданской службы и антивоенного воспитания детей. К началу Перестройки «Группа доверия» пришла с огромным и беспрецедентным для позднего советского времени опытом открытой общественно-политической борьбы, правозащитной деятельности и транснациональной солидарности. Она была единственной группой, участники которой еще в 1982–87 годах действовали открыто, не боялись выходить на улицы и умели организовывать уличные акции.В 1987 году в СССР произошла «революция низовых инициатив». Повестку дня и практики протеста независимого мирного движения начинают разделять «неформалы» и бывшие диссиденты; «официальные» мирные организации, стремясь «перестроиться» в духе «нового мышления», напрямую заимствуют идеи «Группы доверия» и транснационального мирного движения. Роль этих групп в истории Перестройки и причины практически полного исчезновения движений ненасилия в путинской России до сих пор остаются неизученными в силу неразвитости в России исследований мира. Тем не менее уже сегодня можно присоединиться к мнению современной исследовательницы движений за мир и ненасилие Джиллиан Уили, которая считает, что существование таких движений является символом надежды на возможность альтернативного устройства общественных и международных отношений; они побуждают нас верить в то, что солидарные действия людей, вдохновленных лучшими идеалами, способны изменить существующую систему к лучшему.

[1] — Алексеева, Людмила. Отношение советского общества к войне в Афганистане // СССР: Внутренние противоречия / Под ред. В. Чалидзе. Вып. Chalidze Publications, 1988. Вып. 22. С. 61-62.