Татарстан не выделяется среди прочих республик по степени вовлеченности в войну против Украины. Он не является приграничным регионом, не лидерует по числу погибших в первые месяцы полномасштабного вторжения, на его территории из-за удаленности от зоны конфликта не были закрыты аэропорты. В то же время среднестатистическим регионом его назвать тоже нельзя — это и крупнейшая по численности национальная республика, и одна из «витрин» Москвы для мусульманского востока, и один из самых влиятельных регионов РФ. Несмотря на удаленность от линии фронта, в последние недели Татарстан постоянно фигурирует в новостных лентах в связи с войной: его территорию уже неоднократно атаковали украинские дроны. Так республика превращается в самый отдаленный субъект РФ, до которого уже напрямую дотянулась «рука войны».
Надо отметить, что Татарстан в первые месяцы старался, что называется, «не отсвечивать» на общем фоне других российских регионов. Происходящие события старались просто не замечать. Тему войны не поднимали даже чиновники высшего уровня. Одному из них, министру по делам молодежи Тимуру Сулейманову, это стоило кресла. Подробнее об этом писало студенческое издание «Гроза». Мы лишь упомянем, что сразу после увольнения Сулейманова молодежное ведомство республики начало активно высказываться на тему войны и патриотизма.
СМИ
Учитывая огромную роль, которую в современной войне играет противостояние на информационных фронтах, неудивительно, что первые изменения государственных трендов начались с усиления цензуры в СМИ. Хотя военная повестка широко захватила татарстанские медиа только в период мобилизации, с самого начала российского вторжения в Украину установился блок на дискуссионные вопросы, которые ранее поднимались в местных СМИ. Особенно наглядно это стало видно на республиканском телевидении. Например, из телепередач главного регионального телеканала «Татарстан — новый век» (ТНВ) на долгие месяцы исчезли главные общественно значимые для татарского телезрителя темы, такие как сохранение родных языков, русификация, национальная политика в РФ. [ТНВ является главным государственным телевидением в Татарстане и единственным круглосуточным общественно-политическим телеканалом на татарском языке в мире. Вещание на двух государственных языках: татарский и русский. Контрольный пакет акций формально принадлежит группе компаний ТАИФ, но практически все финансирование идет за счет бюджета Республики Татарстан. – Прим. авт.]
Местная специфика заключается в том, что публикации и телепередачи на татарском языке всегда вызывали меньший интерес у центра, нежели материалы на русском. Видимо, поэтому цензура татароязычных СМИ сегодня выглядит гораздо слабее, чем русскоязычных, и здесь пускай редко, но поднимаются вопросы, касающиеся прав субъектов федерации и национально-культурных проблем. Русскоязычные же СМИ — как государственные, так и якобы независимые — в свою очередь полностью исключили национальный вопрос из повестки. Хотя до полномасштабного вторжения было далеко не так. Серьезным ударом для национальной общественности стало блокирование, а в начале 2024 года и внесение радио «Азатлык» (татаро-башкирская редакция радиостанции Свобода») в реестр нежелательных организаций. Именно его площадка была наиболее свободной для поднятия тех вопросов, на которые не решались даже частные издания внутри республики.
Национальная повестка
Проблемы национально-культурного развития татарского народа из повестки практически исчезли. Относительная передышка наблюдалась примерно через 6–7 месяцев после вторжения, когда наметился некоторый тренд на возвращение довоенных тем. Но уже с началом 2023 года этот тренд вновь был переломлен. Видимо, сказались последствия мобилизации, которые требовали большого внимания со стороны государственных СМИ и показательного единства среди всего российского общества. А национальные проблемы, проблемы регионов страны, наоборот, показывали, что никакого общероссийского единства, и уж тем более «дружбы народов», отсутствия шовинизма и ксенофобии (о которых говорит пропаганда) в РФ и близко не наблюдается.
Во второй половине 2022 года в Татарстане впервые появились рекламные баннеры на татарском языке с призывом идти на войну в качестве добровольцев. То есть произошла важная перемена: в мирное время татарский язык был почти никому не нужным рудиментом, мешающим «единству страны». А как только «родине» потребовались представители нерусских народов, то о них вспомнили вот с такой неожиданной стороны. При этом общее давление на независимость Татарстана усилилось как в культурном и языковом плане, так и в политическом. Как и предупреждали многие татарстанские эксперты, лозунг защиты «русского мира», запущенный за пределы РФ (и касавшийся вроде как исключительно зарубежных стран), вскоре вернулся бумерангом внутрь страны. И его идеологи стали искать врагов «русского мира» уже внутри РФ. Напомню, что поиск «русофобов» внутри страны был популярен еще в 90-е годы, когда антиукраинская риторика еще не стала абсолютным мейнстримом. С начала же полномасштабного вторжения в Украину конфликты на почве борьбы с «русофобией» разгорелись с новой силой. Наиболее заметными эпизодами стали изъятие январского тиража журнала «Татарстан» из-за коллажа с котом и споры вокруг строительства Соборной мечети Казани.
На обложке январского номера журнала «Татарстан» за 2023 год был изображен коллаж, совмещающий две картины одного местного художника, с белым и черным котами. Кот является одним из символов Казани. Борющиеся за единую и неделимую «московские патриоты» увидели в этом коллаже разжигание межнациональной розни и русофобию, так как на половине картины с черным котом изображалась церковь, а на другой стороне, с белым котом, — мечеть. По мнению движения «Сорок сороков», известного борьбой «за права верующих» на всех фронтах, черный кот символизировал, что от РПЦ и русской культурной составляющей исходят «зло и тьма» , направленные против стороны «света», то есть белого кота и белой мечети, символизирующих татарскую культуру. Скандал закончился публичными извинениями главного редактора журнала Татьяны Вафиной и главы республиканского агентства по печати и массовым коммуникациям «Татмедиа» Айдара Салимгараева.
В случае со строительством новой Соборной мечети Казани еще более очевидны двойные стандарты в отношении разных «традиционных» религий, даже в мусульманских республиках. Согласно информации наших источников в Администрации Президента Татарстана, одним из негласных условий воссоздания в городе Собора Казанской Божьей матери, в которую сама республика вложила немалые средства, было возведение новой Соборной мечети в центральной части столицы. Эти условия были приняты иерархами РПЦ. После долгих поисков и справедливой критики некоторых локаций со стороны экологов было найдено «соломоново решение» — разместить новую мечеть на месте бывшего парка «Кырлай», напротив Казанского Кремля. Из-за ветхости аттракционы парка были демонтированы в конце марта 2022 года. Решение построить мечеть вместо парка в итоге было принято всеми сторонами. В мае 2022 года, во время празднования 1100-летия принятия ислама Волжской Булгарией, в торжественной обстановке на глазах у тысяч мусульман (в том числе и зарубежных гостей) был заложен камень в основание будущего строительства.
Однако через несколько месяцев неожиданно возникло письмо некой группы архитекторов, которые раскритиковали выбор места строительства, обосновав это якобы близким расположением грунтовых вод (что не мешает строительству домов, ресторанов по соседству вокруг реки Казанки). Далее на одном из урбанистических форумов группа московских архитекторов неожиданно заявила, что руководитель Татарстана Рустам Минниханов одобрил их весьма спорный проект (который был критически воспринят мусульманской общественностью), а саму мечеть будут размещать уже подальше от центра города, в Адмиралтейской слободе. Обе новости прозвучали как гром среди ясного неба, так как победитель открытого конкурса проекта мечети уже был официально объявлен. Окончательного же ответа от республиканских властей в конечном итоге не последовало, что было вызвано нежеланием Казанского Кремля окончательно дискредитировать себя в глазах мусульман. Проект был временно заморожен, но в конце апреля мэр Казани Ильсур Метшин все-таки официально объявил о том, что строительство в Адмиралтейской слободе «начнется в ближайшее время».
Эти рукотворные скандалы были не чем иным, как попыткой окончательной стигматизации тем, связанных с татарским национальным вопросом. Справедливости ради стоит сказать, что своеобразная стигматизация происходила и ранее (механизм этот достоин отдельного рассмотрения), но война привела к ее еще большему усилению. Каждый из описанных эпизодов сопровождался «закручиванием гаек» в медиасфере, расширением списка табуированных тем и, конечно же, ограничениями для определенных спикеров.
Интеллигенция
Стоит отметить, что представители национальной интеллигенции, включая работников околобюджетной сферы, воздержались от поддержки военных действий и политики Московского Кремля. Все заняли формально нейтральную позицию. Если в первые две недели были вялые и осторожные попытки высказать несогласие с российской политикой, то под накатом репрессий все, кто не эмигрировал, окончательно замолчали. А среди эмигрантов наиболее политически активные стали критиковать российскую политику в Украине, часть вступила в эмигрантские союзы.
Почему власти не смогли заставить татарскую интеллигенцию встать на ура-патриотические рельсы? Причина кроется в русификаторской национальной политике Кремля, которая только усилилась с началом военных действий в Украине. Татарская интеллигенция (представители интеллектуальных профессий от преподавателей до писателей и ученых, ассоциирующих себя с татарской нацией), влачащая полунищее существование и в большинстве своем не зависящая от крупных государственных грантов, сохранила относительную независимость от власти.
В Татарстане существуют две наиболее влиятельные полугосударственные общественные организации татарской интеллигенции: Всемирный конгресс татар и Союз писателей Республики Татарстан. Первая претендует на представительство общетатарских интересов (всех татар, проживающих в мире). Второй является остатком старой советской системы Союза писателей. ВКТ удалось формально привязать к теме войны только с подачи ее главы Василя Шайхразиева, являющегося по совместительству вице-премьером (без портфеля) правительства РТ. Он стал активно агитировать за войну со второй половины 2022 года, но на его неоднозначно воспринимаемых «бенефисах» все и закончилось. На некоторых рабочих совещаниях он требовал от небольшой группы своих сотрудников активнее освещать тему поддержки «СВО». Однако за исключением новостей о том, что группа женщин сшила теплые вещи для мобилизованных, ничего существенного создать не удалось. Это можно также объяснить бойкотом со стороны национальной интеллигенции.
Духовное Управление мусульман Татарстана (ДУМ РТ) в военной повестке ограничилось заявлениями муфтия Камиля Самигуллина о том, что «мобилизация не противоречит нормам шариата», и постоянными отправками на фронт посылок с гуманитарным грузом. В публичной сфере никакой постоянной поддержки военного конфликта замечено не было.
Мобилизационные ресурсы
В Татарстане к середине 2022 года по приказу из Москвы было сформировано два добровольных батальона: «Алга» и «Тимер». Долгое время о них не было практически никакой информации в СМИ. Но в феврале 2024-го в региональной интернет-газете «Бизнес онлайн» появилась обширная статья о полном разгроме батальона «Алга» (ранее о том же сообщили телеграм-каналы). Как и батальоны соседнего Башкортостана, этот батальон постоянно бросали на самые горячие участки фронта, на одном из которых погибла большая его часть. О судьбе батальона «Тимер» никакой информации нет, что косвенно позволяет сделать вывод и о его печальной участи.
Такое замалчивание участия Татарстана в войне позволяло главе Республики Рустаму Минниханову долгое время избегать международных санкций. Тем не менее к концу 2023 года Минниханов стал персоной нон-грата для многих стран мира. В апреле 2023 года главе Татарстана демонстративно запретили въезд на территорию Молдовы, куда он прилетел для встречи с властями Гагаузии, но не смог даже выйти из самолета в аэропорту Кишинева. Таким образом, умеренная политика татарстанской административной элиты не позволила ей избежать международных санкций, на что она, вероятно, очень надеялась, полагая, что «татарская хитрость» и связи с мусульманским миром помогут им в этом деле.
Из-за мощного ВПК, сосредоточенного в Татарстане, в санкционный список попали и многие промышленные предприятия, включая «КАМАЗ», казанские авиационные предприятия, Пороховой завод и самую успешную в РФ особую экономическую зону «Алабуга». «Алабуга» получила печальную известность в связи со сбором иранских БПЛА «Шахед» (а также использованием детского труда). Именно благодаря такому откровенно глупому «пиару» со стороны руководства ОЭЗ, «Алабуга» стала первой на территории Татарстана целью для ударов украинских беспилотников.
Сразу после апрельской атаки Рустам Минниханов заявил: «Я обращаюсь к руководителям наших предприятий.…Очнитесь, ребята, никто вас не защитит, кроме себя». То есть Минниханов открыто подтвердил, что главные итоги так называемой «СВО» для субъектов РФ — унитаризация всех ресурсов (и финансовыми, и человеческими ресурсами всех регионов распоряжается центр) и федерализация всех убытков (ответственность за все негативные последствия вторжения ложится на регионы).
Для Татарстана эта «федерализация» убытков стала наиболее болезненной, ведь республика долгие годы выстраивала (разумеется, под бдительным оком Москвы) самостоятельные двусторонние отношения со многими зарубежными странами , в первую очередь с Турцией и другими странам мусульманского Востока. Были попытки выстраивания контактов и с западным миром. Например, в 2009 году Казань посетила госсекретарь США Хиллари Клинтон. В Татарстане работали западные технологические компании: к примеру, в ОЭЗ «Алабуга» производили двигатели Ford, а «КАМАЗ» совместно с немецким Daimler выпускал грузовики новейшего поколения. Теперь этого всего нет.
При этом Казань заставляют выстраивать отношения с Китаем, который широко известен массовыми репрессиями против мусульманского населения Синьцзян-Уйгурского автономного района. Репрессии в регионе имеют большое значение в коллективной памяти татар. Уйгурская территория была важным центром татарской эмиграции 1920-х годов: здесь татарская интеллигенция смогла в свое время построить не только мечети, но и собственную систему школьного образования. Помимо городских центров, татары жили в ряде сел, где сохранялось не только самосознание, но и татарский язык. До периода массовых репрессий на этой территории проживало около 3000 татар, имевших регулярные культурные и экономические связи с Татарстаном. Татарские школьники из этой части Китая выбирали именно казанские вузы для дальнейшего обучения, поскольку, не владея русским, могли получать образование на родном языке и не чувствовать себя чужими среди местного населения. Развитие этих связей курировал Всемирный конгресс татар. Татары также предпринимали попытки переселиться из Синьцзяна на постоянное место жительства в Татарстан, о чем они публично просили Рустама Минниханова. Но Москва намеренно препятствовала этим процессам.
Плодотворное выстраивание отношений между российскими и китайскими татарами продолжалось до 2017 года, когда все связи внезапно прервались. Вскоре выяснилось, что татарские активисты и деятели культуры, регулярно приезжавшие из Китая в Казань на всевозможные национальные форумы, либо сидят в концлагерях, либо об их судьбе неизвестно даже их родным. В результате сложилась парадоксальная ситуация — татарский фактор, прежде крайне важный для выстраивания каких-либо контактов с Китаем, для Казани исчез как явление. Но несмотря на отсутствие татарского вопроса в повестке, внешняя связь с Китаем достигла беспрецедентного уровня. Стали проводиться культурно-экономические форумы с пропагандой китайской культуры, в которой тюркской истории места не нашлось.
Крымский кейс
И сторонники, и противники военного вторжения в Украину едины в том, что война началась отнюдь не 24 февраля 2022 года, а 8 годами ранее, с аннексии Крыма и так называемой «Русской весны» в Донбассе. Если последняя не особо коснулась Татарстана и татар в частности, то в случае с Крымом все было намного сложнее. Москва пыталась использовать потенциал Татарстана для урегулирования «татарского вопроса» в Крыму, чтобы договориться с крымскими татарами, оказавшимися заметным политическим субъектом, выступившим против присоединения Крыма к РФ. Переговоры велись на разных уровнях. Бывший президент Татарстана Минтимер Шаймиев выступил посредником между Московским Кремлем и Мустафой Джемилевым (негласным лидером крымских татар), о чем писали многие СМИ в то время.
Шли переговоры и по другой линии — Всемирного конгресса татар и Милли Меджлиса крымских татар (ныне запрещенного в РФ). На части этих переговоров (свидетелем которых я был лично) ряд депутатов Госсовета Татарстана (среди них Разиль Валиев) и татарских общественных деятелей говорили о том, что можно решать национальные проблемы, добиваться у Москвы преференций, указывая при этом на успехи Татарстана, если будет заключен Федеративный договор, а крымские татары получат особый статус в Крыму. И предлагали себя в роли посредников на переговорах. Но все закончилось тем же — Москва не пожелала признавать Меджлис легитимным представителем крымских татар и, в конечном итоге, признала организацию «экстремисткой». Часть ее членов попала в тюрьмы, остальные покинули Крым. Татарстану передали под кураторство Бахчисарайский район, второй по численности проживавших здесь крымских татар муниципалитет в Крыму. А первый по численности татар Карасубазарский район передали Башкортостану. Татарстан помог с реконструкцией Ханского дворца в Бахчисарае и вложил средства в строительство большой Соборной мечети. Институт истории им. Ш. Марджани открыл свой филиал в Крыму, а в 2023 году были изданы первые два тома истории крымских татар, написанной местными историками. Впрочем, отношения между Татарстаном и крымским руководством испортились по причинам как идеологического неприятия (Сергей Аксенов, занявший пост главы Крыма после аннексии, — известный в прошлом русский националист), так и кулуарной политики Москвы, которой усиление влияния Казани в Крыму было вовсе ни к чему.
Политические последствия
Именно в период с начала полномасштабного вторжения лидер Татарстана лишился статуса Президента республики, чему удавалось сопротивляться до самого последнего момента. Произошло это в начале 2023 года. Одновременно с этим из Конституции Татарстана был убраны пункты о том, что республика «отвергает насилие и войну как средство разрешения споров между государствами и народами и выступает против пропаганды войны». По сути, мы стали свидетелями полной отмены Конституции и проекта республики, возникших в августе 1990 года. Татарстан как Вторая республика перестал существовать (Первой республикой считается советский проект 1920–1990-х годов).
Учитывая все вышесказанное, можно спрогнозировать несколько ключевых моментов. Война рано или поздно закончится. И явно не с тем результатом, который ожидался российской властью 24 февраля 2022 года. Неизбежный откат назад в экономическом и культурном планах и разочарование в идеологии «русского мира» приведут к росту национального самосознания у татарского населения. И чем сильнее будут нынешние ограничения в национальной сфере, тем радикальнее станет повестка национального движения в будущем. Вопрос о федерализации и выстраивании собственной региональной политики станет ключевым. И, в отличие от «парада суверенитетов» конца 1980-х годов, тупиковость унитарной системы станет еще более наглядной, так как за нее пришлось платить в буквальном смысле кровью — большими людскими потерями среди населения нестоличных областей и национальных республик.
